– Никак нет, виноват, ваше превосходительство, не надо бы ребяток из полка гнать! – выкрикнул тот, вытянувшись и задрав вверх подбородок. – Не виноваты они, из-за меня всё случилось, меня наказывайте, хоть до самой смерти, всё по делам! Я их в свару вовлёк, моя вся вина!

– Это уж, братец, моё дело как полкового командира решать, кто виноват и кого как наказывать, – сощурив глаза, проговорил Егоров. – Все в пьяной драке участвовали, значит, всем и отвечать. А уж кто более другого виноват и кто зачинщик, это вы сами потом определите и отмерите ему по заслугам. Моё же слово будет такое: даю всем стоящим штрафное испытание на весь оставшийся до столицы путь. Будете своим горбом и потом рассчитываться за дурь. Искупите честной работой свою вину, значит, останетесь в полку, ну а будете лодырничать, значит, вылетите из него пулей! Унтер-офицерам выйти из строя!

Четверо стоявших на фланге капралов и фурьер вышли на два шага и застыли перед общим строем.

– Напра-аво! Встали отдельно от рядовых! – рявкнул Егоров. – О вашем дальнейшем командирстве тоже потом решим, будете отдельной группой покамест работать. Общая команда для всех: волчьи хвосты с касок и правый погон с плеч – долой!

Медленно, словно бы не веря происходящему, руки егерей потянулись к гордости всех служащих в этом полку – знаку принадлежности к особой касте отборных, особых, гвардейских стрелков – волчьим хвостам, нашитым с левой стороны касок. Послышался треск.

– Подпрапорщик Иванов, собрать у штрафников знаки особой доблести и погоны! – рявкнул генерал.

Командир комендантского плутонга подошёл к проштрафившимся унтерам. Фурьер Балакин протянул ему волчий хвост, затем вложил в протянутую ладонь жёлтый погон, следом за ним то же самое медленно проделал капрал Горшков и все остальные командиры. Подпрапорщик сделал два приставных шага вправо, и сорванное начали передавать рядовые егеря.

– Ваше превосходительство, дозвольте помощь испросить, не умещаются у меня, а ронять в грязь не хочу? – обернувшись к командиру полка, попросил Иванов.

– Дозволяю.

– Метелин, Сухоткин, ко мне! – скомандовал командир плутонга, и два комендантских капрала бросились к нему.

Прошло минут пять, и всё было закончено. Егеря, отсвечивая ссадинами и синяками на лицах, понуро стояли в строю, словно битые рекруты, только что пригнанные в полк из депо.

– Капитан Милорадович! – выкрикнул Егоров. – Назначаетесь старшим над работной командой штрафников. Попрошу быть к ним особенно требовательным! Вам в помощь будет ещё два офицера и пять унтеров. Свою задачу, господин капитан, вы уже знаете, поставите её потом перед всеми в команде. Посчитайте с главным полковым интендантом, какой вам будет нужен инструмент, сколько потребуется саней и вьючных лошадей. Сегодня же в ночь, не дожидаясь выхода полковых колонн из станицы, убываете к месту проведения работ. Всё, занимайтесь! – И, козырнув, пошёл к штабной избе.

– Работная команда, смирно! – послышалось за его спиной. – Вольно! Ну что, злодеи, будем искупать прегрешения? Не слышу!

– Так точно, вашпревосходительство! – разнёсся громкий отклик.

– Во-от, другое дело, теперь услышал!

Алексей потянул на себя дверь и вместе с заместителями зашёл внутрь избы.

– Так, господа, подсаживайтесь. – Он кивнул на стоявшие у стола скамьи. – Давайте посмотрим, что у нас с припасами. Александр Павлович, зачитай, что по провианту и фуражу. Да, и пока я не забыл, пробегите со своими людьми ещё по зажиточным станичникам, выкупите у них с десяток саней, пусть даже и не новых, можно волокуш, на которых они грузы возят, да хоть с тех же соляных промыслов. Без пары десятков саней нашей работной команде делать на дороге нечего, они и отладить её не успеют до прохода полка.