Реми смерила грубияна взглядом. Как будто только что заметила.

Шорты, рубашка, шляпа – все темно-зеленое. Безвкусица. Длинные жилистые руки и ноги в царапинах. Загар похуже, чем у нее. Физиономия самая обыкновенная. Выступающие скулы. Нос картошкой. Голубые глаза. Белесые ресницы. Блондин, наверное. Жаль, под шляпой толком не разберешь. А впрочем, какая разница.

Скворцов крутанул мачете и бросил его в ножны.

– Прошу прощения, мисс Марвелл, – сказал он, – но Сирена не место для сбора цветочков. До них местная эволюция еще не добралась. Все, что вы видите, – он широким жестом обвел красно-оранжевые с редкими просверками зелени заросли, – либо водоросли, похожие на животных, либо животные, похожие на водоросли. Миллион лет назад здесь было дно океана, а теперь, как видите, суша, но населенная бывшими морскими обитателями. Сегодня вы едва не познакомились с мореной, чертовски ядовитой тварью. Впредь будьте осторожнее.

Реми фыркнула. Она не терпела поучений. Тем более от обслуги.

«Ладно, сейчас я тебя проучу…»

– Скажите, мистер траппер, – обратилась она к егерю, – зачем вам ружье? Ваше дело ставить капканы и устраивать прочие ловушки зверью.

– Строго говоря, я не траппер, – мгновенно откликнулся тот. – В шкуре моей добычи бывает, как правило, еще одна дырка, помимо предусмотренных природой. Но так уж повелось, что нас называют трапперами. Мы и не спорим. К чему?

– Вижу, вы знаете книжки старины Фенимора, – оценил О’Ливи. Почесал в затылке и добавил: – Мистер Зверобой…

– Кстати, не желаете ли сфотографироваться с добычей? – поинтересовался «мистер Зверобой».

Писатель оглянулся на папа́. Тот махнул мясистой ладонью, дескать, не стесняйся, все оплачено.

– Я только хотел предложить вам, мистер Марвелл, присоединиться, – отозвался О’Ливи, – и нашим очаровательным дамам, разумеется.

– С превеликим удовольствием, – вскинулась Греза. – Если это… это существо действительно мертво…

– Можете мне поверить! – сказал Скворцов.

Миссис Марвелл кивнула, кокетливо улыбнулась О’Ливи, подала ему руку и с ловкостью перепрыгнула через борт. Писатель, польщенный вниманием хозяйской жены, расцвел, почти как морена.

«Вы еще поцелуйтесь», – нахмурилась Ремина.

С нарочитой неспешностью она забралась в джип. Сунула в рот два пальца, изобразила рвоту. Греза, которая поглядывала на падчерицу с насмешкой, мигом поскучнела.

– А вы, мистер Марвелл? – спросил Скворцов.

– Увольте, – откликнулся папа́. – Не люблю я этого.

– Ну что ж, – сказал егерь, – мы ненадолго.

И он принялся руководить съемкой.

Реми отвернулась, но до нее все равно доносились голоса: «Вот сюда ножку, пожалуйста… А он не укусит?.. Что вы, после меткого выстрела мистера О’Ливи… Ой, какой твердый… А вот сюда – ручку… Мне солнце в глаза бьет… Чуть поверните головку…»

Наконец фотосессия закончилась. Греза и О’Ливи вернулись к машине. Миссис Марвелл вспорхнула на свое место возле папа́, а писатель уселся рядом с Реми, чрезвычайно собой довольный. Винтовку он поставил между колен, длинным стволом вверх.

Реми украдкой оглянулась на Зверобоя. Егерь занимался делом. Он жестом подозвал двух колонистов – дурно одетых и плохо пахнущих забулдыг. Оборванцы подрабатывали тем, что отвозили добытую туристами дичь на небольшую таксидермическую фабрику, где с убитого зверья снимали шкуры, превращали его в чучела и другие сувениры. К туше поверженного чудища забулдыги подогнали грузовичок с лебедкой, обвязали бегемота тросом и втащили в кузов.

Отправив писательскую добычу в город, егерь сел за руль джипа, и вскоре охотничья экспедиция снова тронулась в путь. Реми принялась разглядывать окрестности.