Андрей замолчал и подлил в бокалы коньяк. Кристина молча смотрела на его манипуляции. Вернув ей бокал, он спросил:

– А ты, вообще, чем занимаешься?

– Я? По образованию историк, но много лет работаю журналистом.

– В каком издании?

– Я сотрудничаю со многими журналами – Вог, Максим и так далее.

– Надо же! Ведешь колонки?

– Можно и так сказать. У меня тематика – дорогие аксессуары, знаешь, часы всякие, побрякушки, Плюс советы по стилю, обзоры модных показов.

– Ясно. А что с историей?

– Историю не забываю. Периодически выступаю как исторический консультант. В прошлом году была одна интересная работа – для городского фестиваля создавали реплику вагона поезда «Москва-Владивосток» 1910-го года. Конечно, пришлось покорпеть над документами, но результат превзошел ожидания. Удалось повторить даже обивку вагона.

Потом Андрей рассказал о своём проекте, который привел его в Петербург. Случай на заводе с пропавшими жетонами развеселил Кристину. Казалось, будто это не она час назад сидела с зареванными глазами на лестнице. Алкоголь и компания иногда помогают. Коньяк, немного опьянив ее, одновременно приступил боль и успокоил. Андрей вдруг прервал свою мысль и произнес:

– Есть одна проблема…

Кристина подняла на него глаза:

– Какая?

– Сейчас мы напьемся коньяка и захотим курить. А для этого надо спускаться на улицу!

Она подошла к окну и открыла его:

– Можно курить в окно. Не приходило в голову?

– Здесь же пожарная сигнализация…

– Если курить в небольшую щелочку, то дым не пройдет в комнату.

– А это мысль!

– Подожди, выключу свет, чтобы тебя не было видно.

Кристина нажала на кнопку торшера, и комната погрузилась в сумерки белой ночи. Андрей закурил, стараясь выдыхать дым в узкое отверстие. Кристина осталась сидеть в своём кресле. Андрей докурил и, бросив сигарету в чернеющий внизу колодец двора, облокотился на подоконник и смотрел на крышу отеля и небо над ним. Сзади послышался голос Кристины:

– Я не хочу возвращаться в свой номер, где мне все напоминает о нем.

Андрей, не оборачиваясь, ответил:

– Ну и не возвращайся…

Неожиданно он почувствовал горячее прикосновение ее груди на своей спине. Это она сзади прижалась к нему.

Андрей молча обернулся и привлек девушку к себе. Поцелуй, обнажив обоюдное влечение, бросил их на кровать, в объятья друг друга. Он старался исчерпать до дна овладевшее им желание. Она, как котенка, топила в его ласках свою ставшую ненужной любовь.

Оказавшись в каюте, Мари бессильно присела на кушетку и посмотрела в иллюминатор, в котором было видно море и небольшие рыбацкие суденышки у многочисленных пирсов. Солнце перекатывалось тысячами бликов по лазурным волнам, не обращая никакого внимания ни на город, чашей раскинувшийся на берегу, ни на огромный пароход с его матросами и капитаном, ни на людскую толпу, убегающую от приближающейся катастрофы. И беда пришла! Неожиданно по толпе разнеслась страшная новость – немцы вошли в Париж! Люди на причале притихли. Они ошарашенно переглядывались, но у всех в глазах были только отчаяние и страх. Война проиграна!

А потом началась посадка, превратившаяся в давку. Все очень торопились попасть на корабль, опасаясь, что их место займет кто-то еще. Каким-то непостижимым образом, благодаря наличию только небольшого саквояжа, Мари удалось пробиться к трапу и подняться на лайнер. Девушка продолжала сидеть и смотреть в иллюминатор еще долго после того, как корабль наконец покинул порт и вышел в открытое море. Не двигаясь, сложив на коленях руки, она думала о том, что происходящее с ней только сон, что не могло такого случиться в ее жизни. События последних месяцев, пробегая перед мысленным взором, казались взятыми со страниц драматического произведения. Ей не хотелось покидать каюту, где она была одна, наедине со своими мыслями. Просидев в одной позе несколько часов, Мари вдруг поняла, что сильно проголодалась. Когда она ела последний раз? Сегодня утром? Днем в бистро была только чашка кофе. Надо бы все-таки подняться на палубу, а то начинает болеть голова от духоты. Тело затекло после долгого сидения, но в конце концов девушка заставила себя подняться и вышла на воздух. Уже начинало темнеть – рано, как всегда на юге. Вокруг никого – наверное, сейчас время ужина. Мари подошла к борту и взялась за поручень. Ветер трепал ее волосы, как будто играл с ними. Он то порывисто подбрасывал их, то стремительно пробегал по палубам и, неожиданно закручиваясь между труб парохода, снова возвращался к девушке. Около получаса Мари стояла у борта, молча глядя вдаль и не обращая внимания на сгустившиеся сумерки и пришедшую вместе с ними прохладу, которую можно встретить в жаркий день только в открытом море или в горах. Неожиданно девушка почувствовала, как по ее щекам градом катятся слезы. Она не вздрагивала от рыданий и не всхлипывала. Ее беззвучный плач видели только пустая палуба, море и ветер, резвящийся вокруг. Вместе с этими слезами наконец-то пришло долгожданное облегчение. Осознание того, что жуткий кошмар последних недель закончился, ведь она все-таки попала на корабль, ускользнув из Парижа перед тем, как боши триумфально вошли в столицу. Снова нахлынули воспоминания…