– Я понимаю, портрет твой прекрасен, но что может заставлять ребенка по часу стоять перед ним?

Жанна, смеясь, отвечала:

– Вероятно, что-то есть в этой картине. Может быть, это цвет или какая-то фигура… Спроси у Чезаре, что такое колдовское он туда вложил.

Летом двадцать девятого года Бернар и Анна привезли Мари к Жюлю на ферму, а сами через день уехали в Париж, где у Бернара были неотложные дела. Он предлагал Анне остаться, но она не любила Эльзас и хотела вернуться в город. Бернар, увлеченный автомобилист, приехал с семьей на своем Рено. Мари хорошо помнит, как поцеловала родителей перед отъездом и как забралась на колени к отцу, уже сидящему за рулем. Он поцеловал ее и обещал скоро вернуться. А потом, лихо подняв облако пыли, Рено выехал со двора фермы. Увы, Бернар и Анна Каас не смогли добраться до Парижа – на дороге из-за поворота неожиданно появилась телега, груженная лесом. На большой скорости Бернар съехал на обочину и врезался в дерево. От сильного удара погибли оба. Жюль не знал, как сообщить печальную новость девочке и раздумывал несколько дней. Наконец, на ферму приехала Жанна, и они долго разговаривали вдвоем, пытаясь придумать вариант помягче, но обмануть девочку никто решиться не смог. Прошел день, нужно было ехать на похороны, а они так и не открыли Мари правду. Утром во время завтрака, выпив чашку какао и поставив ее на стол, она ошарашила своим вопросом двух взрослых людей:

– Мама и папа больше не вернутся?

От неожиданности Жюль пролил на себя кофе, а Жанна разрыдалась. Немного успокоившись, она все-таки рассказала племяннице о смерти родителей. Теперь рыдала Мари. Она убежала в свою комнату, и, как Жанна ни старалась ее успокоить, долго плакала. Наконец, она заснула. Жанна сразу объявила Жюлю, что забирает Мари в Париж. Он и не возражал – что девочка увидит на ферме? Конечно, он может выписать гувернантку и сюда. Но получится ли у него, вечно занятого делами, заменить девочке родителей и хорошо заботиться о ней? А в Париже ей дадут прекрасное воспитание и образование, да и маркиза как женщина все-таки будет ближе девочке, чем он. Так Мари поселилась в самом центре Парижа в квартире своей тетки маркизы де Грасси, которая всячески опекала девочку, изо всех сил стараясь залечить глубокую рану, нанесенную ребенку потерей родителей.

Андрей поехал к Ясмине – индивидуалке, жившей на Белорусской. Насколько он знал, Ясмина всегда работала одна, без подружек. Кроме нее в квартире он никогда никого не замечал. Стоили ее услуги недёшево, но то, что она делала, оправдывало высокую цену, по крайней мере, по мнению Андрея. И речь не идет о каких-то немыслимых сексуальных умениях или извращениях. В этом плане равных ей или даже превосходящих ее проституток можно было найти сильно дешевле. Эта жрица любви ставида несколько обязательных условий – во-первых, принимала она только ночью, во-вторых, клиент должен был остаться с ней до утра. Вся эта встреча являла собой целое представление. Ясмина начинала с того, что провожала гостя в душ. Затем, после традиционного чая, кофе или алкоголя по желанию посетителя, она укладывала его на широченную кровать и исполняла «танец живота». Довольно красивая внешне, она прекрасно подходила для этой роли – темноволосая и черноглазая, стройная, очень гибкая, с красивыми руками и хорошей грудью. Ясмина одевала специальный костюм, судя по всему, дорогой, и начинала свой спектакль. Кстати, у нее тоже были турецкие лампы с цветными стеклами, расставленные на полу вдоль стен. Когда она выключала большой свет, и комната погружалась в разноцветный сумрак, Андрею казалось, что он очутился в пещере Али-Бабы. Сначала Ясмина всегда спрашивала: