Денис посмотрел в окно на свое отражение и остался собой доволен – оттуда на него смотрел сильный, смуглый, уверенный в себе мужчина.

Но когда он увидел Екатерину, сидящую в зале ожидания, то совсем другая мысль первой пришла ему в голову:

«Когда она последний раз ела?»

Если тебе понадобиться рука помощи, она всегда при тебе, твоя собственная.

Закон стаи

– Еще кофе? – услужливая стюардесса улыбнулась, но Феде показалось, что не очень искренне.

«Вот как так получается, – подумал Федор, – одни и те же стюардессы работают и в экономе, и в комфорте, и в бизнесе, но ведут себя везде по-разному. В первом они грубы и чересчур нервны, как советские продавщицы в пивной, во втором с огромным усилием пытаются быть вежливыми, но это самое усилие настолько видно, что пугает. В третьем же они идеальный обслуживающий персонал, который искренне рад тебе помочь».

– Спасибо, не надо, – сухо ответил Федор. Он привык, что ему улыбались искренне. Федор Андреевич Первач привык летать бизнес-классом поэтому этот полет в «комфорте» раздражал его исключительно.

Молодой парень, что сидел рядом, на вид чуть старше двадцати, наоборот наслаждался обслуживанием, видимо, недавно пересев сюда из «эконома». Он всячески хамил стюардессе, требуя для себя новых благ в виде очередного бокала вина. Она же, видимо, устав от него, решила пойти на принцип и очень холодно отказывала, поясняя, что алкоголь к классу «комфорт» предлагается только во время обслуживания. Если молодой человек желает употреблять весь полет, то ему следовало лететь бизнес-классом, где напитки предлагаются без ограничений.

Федор знал, что стюардесса права, но обычно они идут навстречу пассажирам, в этом же случае она решила проучить хама, вспомнив правила компании.

– Вот сука, – пробурчал подпитый хам. – Ну ничего, скоро я куплю вашу компанию и тебя уволю.

Федор осмотрел парнишку с ног до головы и понял, что купить он сможет только бутылку в Пятерочке и больше ничего. Сказать парню, что по-настоящему богатые люди так себя не ведут, дать, так скажем, добрый совет – нет, не хочется связываться. «Старею, что ли, – подумал он. – Раньше бы я не упустил шанса отыграться на этом дураке». Такие выпады придавали Федору энергии и наполняли силой. В школе он поступал так неосознанно, проделывая подобные трюки на всех, даже на друзьях.

На всех, кроме Вальки, конечно, тот был сильней Федора. Не физически, нет, он был сильнее характером. «Валька-Валька, где же ты? У тебя было по-настоящему успешное будущее. Ты был уникален». Остальные же без исключения, даже члены стаи, периодически получали от Федора как он называл их «удары едкой правды». Позже он понял, что это не никакая ни «едкая правда», просто Федор брал факт, самый болезненный для человека, и утрировал его в худшую сторону, маскируя все сарказмом. Это всегда работало, это подавляло собеседника, а Феде придавало недолгую, но все же уверенность в себе. Так было всегда, а сейчас вот надо же, не захотелось тратить силы.

Самолет плавно сел на родную для Федора землю. Родную только номинально, потому как никого у него здесь не осталось. Как только его дела в Москве пошли веселее, он перетянул туда и маму, и папу и даже сестру с мужем и племянником. Его семья всегда жила очень скромно, и это Федора угнетало. В социальном плане они все были примерно на одном уровне, не считая Чуа, у которого был богатенький папа. Но одноклассники, казалось, и не замечали своей бедности, Федя же страдал от этого почти физически. Видя, как сестра в детстве донашивает его мальчишескую куртку, его изысканный с рождения вкус, взявшийся непонятно откуда, натурально мучился. Федор еще в детстве пообещал себе, что как только появится возможность… Не если, а точно появится, в том, что он обязательно всего добьется, Федор не сомневался. Так вот, как только появится возможность, он устроит и их жизнь тоже. И сдержал обещание, чем гордился неимоверно. Теперь Родиной его и его семьи стала столица, где он любил абсолютно все.