Надо что-то делать с этой детской обидой, это я понимаю. Все хотят, чтобы их сравнивали разве что с величайшими спортсменами всех времен. Может, меня просто задевают все эти женоненавистнические фразочки, которые уже сколько лет сопровождают каждый полученный комплимент.

Она и правда хорошо играла… для девчонки.

У нее впечатляющая статистика… для женщины.

Хоккеисту никто не скажет, что он просто прекрасно играет – для мужчины.

Правда в том, что мужской и женский хоккей – вещи совершенно разные. У женщин меньше возможностей продолжить играть после колледжа, профессиональную лигу меньше обозревают, а зарплаты существенно ниже. Я все понимаю: одна игра НХЛ, наверное, привлекает в сто тысяч миллиардов больше зрителей, чем все женские игры, вместе взятые. Мужчины заслуживают каждого выплаченного им цента и каждой предоставленной возможности.

Но все это значит, что я должна обратить себе на пользу любую возможность, которая дается мне как хоккеистке.

К чему я веду? Речь об Олимпиаде, конечно.

С шести лет моей целью было попасть в сборную США и выиграть олимпийское золото. И с тех пор я работаю над ее достижением.

Тренер открывает мне ворота к скамейке.

– Твой папа в этом году снова приедет гонять свой лагерь?

– Ага, где-то на этой неделе. Ему сначала надо прийти в себя. Мы только на прошлой неделе вернулись из ежегодной поездки на Тахо.

Каждый год наша семья проводит август на озере Тахо вместе с близкими друзьями и родными. Там все лето от посетителей отбоя нет.

– В этом году явилось несколько человек из бывших папиных сокомандников по «Бостону»… и, скажем так, каждое утро у нас на пристани валялось в отключке немало мужиков с похмельем, – ухмыляюсь я.

– Помоги боже несчастному озеру.

Эдли прекрасно знает, на что способны папа с его парнями. Он был помощником тренера в «Брюинз», когда отец играл за них. Вообще-то именно папа уговорил Тома Эдли возглавить женскую хоккейную программу в Брайаре.

Как бы ни желала я выбраться из отцовской тени, его имя значится прямо над входом в здание. Центр Грэхема. Благодаря его пожертвованиям программу для девушек лет десять назад полностью переработали. Новая инфраструктура, новые тренеры, новые агенты, прочесывающие старшие школы в поисках талантов. Пока папа не вдохнул в программу новую жизнь, она была бледной тенью мужской программы. По его словам, он хотел, чтобы меня ждала крепкая база, если я решу поступить в Брайар, когда стану постарше.

Если.

Ха.

Как будто я бы стала поступать куда-то еще.

– А ты что тут сегодня делаешь? – спрашиваю я тренера, пока мы идем по проходу.

– Дженсен попросил помочь ему с тренировочным лагерем.

– Вот черт, он что, сегодня стартует?

– Да, и окажи мне услугу: скажи девчонкам держать себя в руках. Это закрытая тренировка. Если Дженсен кого-нибудь из вас увидит, я буду делать вид, что не в курсе происходящего.

– Что ты имеешь в виду? Девчонки…

Но тренер уже исчезает за углом и устремляется к своему кабинету.

Ответ на вопрос я получаю, переступив порог раздевалки. Там уже сидит парочка из моей команды.

– Эй, Джи, ты останешься посмотреть на этот бардак? – ухмыляется Уитни Кормак, наша капитан, примостившись на углу скамейки.

– О да! Такое я не пропущу. Только Эдли велел держаться тише воды, а то Дженсен сорвется.

Камила Мартинес, третьекурсница, как и я, громко фыркает.

– Думаю, Дженсену будет не до того. Ему придется усмирять свирепых питбулей на льду, на трибунах он нас и не заметит.

Я вытаскиваю из шкафчика полотенце и косметичку.

– Дайте я только душ приму, а потом вас догоню.