— У нас не было никакого уговора, — прилагаю титанические усилия, чтобы голос не дрожал от осознания масштабов той ловушки, в которую он меня загоняет.

— Считай, что есть! Даю тебе на раздумья две недели. Больше ждать я не намерен. Ты и так меня мариновала несколько месяцев, сучка.

— Шейн, зачем я тебе? Тебе мало моей матери? — Может, удастся его задобрить? Мне уже плевать на то, какой жалкой я сейчас выгляжу. Вдруг подействует?

Гадко ухмыльнувшись, этот озабоченный придурок проходится по моему телу своим маньячным взглядом и многозначительно обводит свою верхнюю губу кончиком языка.

— Ты бы какую тачку выбрала: подержанную или новенькую, на которой ещё никто никогда не ездил?

— С чего такая уверенность? — во мне внезапно просыпается Валькирия[2], готовая растерзать его на мелкие ошмётки. Я умру, но меня он не получит.

— Так докажи обратное, — усмехается он и смотрит на наручные часы. — К тому же, я совсем не против тачки после тест-драйва. Главное, чтобы она потом перешла мне в постоянное пользование, — весело подмигивает, словно только что не распорядился моей жизнью, как какой-то машиной.

Что, если мне удастся его чем-нибудь вырубить и отобрать вещи Брайана? Судорожно оглядываюсь по сторонам, но сегодня всё против меня. Мы стоим посередине прихожей, в которой самым опасным предметом является рожок для обуви. Я бы с удовольствием затолкала его ему в глотку, но это несусветная глупость. Шейн – высокий мужчина крепкого телосложения. Мне его не одолеть при всём желании.

Может… Может, сделать вид, что я согласна? Я обязательно найду выход. Нужно лишь хорошо всё обдумать. На кону не только моя жизнь, но и жизнь и свобода Брайана. Я знаю, что Шейн слов на ветер не бросает.

— После Рождества, — обречённо отвечаю ему, обняв себя руками. Смотрю прямо в его глаза, чтобы не думал, что я трусиха.

Тот довольно улыбается и, склонив голову, уточняет:

— Почему я должен тебе верить?

— Я приду при одном условии, — намеренно оставляю его вопрос без внимания. — Ты отдашь мне телефон и цепочку Брайана и отстанешь от него навсегда.

— Да без проблем, — как-то подозрительно быстро соглашается, небрежно пожимая плечами.

Стиснув зубы, продолжаю внимательно смотреть на него, мысленно уничтожая разными способами. Шейн вдруг вполне дружелюбно улыбается мне и, сжав в кулак ткань футболки на моей груди, притягивает ближе к себе.

— Жду с нетерпением, — произносит, задевая своими губами мои. — Ты знаешь, где меня искать, малыш. Даю время до Нового года. Отсчёт пошёл.

На этих словах он отодвигается от меня и уходит. Сразу же срываюсь в ванную. Выдавливаю на зубную щётку толстую полоску пасты и начинаю остервенело натирать зубы, язык и даже кожу вокруг губ, чтобы очистить себя от скверного ощущения грязи. Щека всё ещё горит от пощёчины. Сердце ноет и ноет, сбиваясь с ритма. Руки дрожат. В этот же момент раздаётся мелодия, отзывающаяся во мне теплом и любовью.

Брайан.

Он сразу всё поймёт, как только увидит мою покрасневшую щёку. Как только посмотрит в мои глаза.

Едва переставляя ноги, иду в свою комнату, надеясь, что он перестанет звонить. Первым уйдёт от меня, откажется. Зачем я втянула его во всё это? Мелодия продолжает настойчиво разливаться по спальне. Сделав глубокий вдох, принимаю вызов:

— Привет.

— Привет, — по тому, как он слегка растягивает звуки, я чувствую, что он улыбается. — Колючка, прости, что задержался. Тут нужно было отцу срочно помочь.

— Да ничего. Брайан, я как раз хотела предупредить, что сегодня у меня не получится поехать с тобой, — терпеть не могу ложь, но так надо. Для его же блага. — Мама попросила пройтись с ней по магазинам.