В поисках одежды абсолютно голый Шейн медленно сполз с постели. Марта отвернулась. 

— Давно пора поставить круглосуточный мониторинг и пользоваться помпой. Новейшие “продвинутые” модели умеют самостоятельно менять скорость введения инсулина, чтобы нормализовать сахар в крови, — Марта подняла палец к верху, кое-что припоминая, — в частности, они отключают подачу инсулина при гипогликемии. 

— Мне не нравится идея, что у меня в животе будут постоянно торчать канюля и трубки, — натянул на упругие ягодицы джинсы Шейн. 
Марта не сдержалась, подсмотрев. В привлекательности отказать ему было трудно. 

— И вообще, это не твое дело. 

— Однажды я не успею, и ты окажешься в коме. 

Шейн подошел к ней. Сидя на кровати, чтобы смотреть ему в лицо, Марта была вынуждена задрать голову. 

— Невозможно. Ты пробовала с этим спать, принимать душ, плавать или заниматься сексом?

Она покачала головой. 

— А я пробовал. 

— И часто это с ним случается? — прервала беседу Эмма. 

Оба обернулись. 

— Учитывая активные занятия спортом и разнообразную половую жизнь, довольно часто, — пожала плечами Марта. 

На этих словах Эмма схватила вещи и выбежала в коридор, рыдая. 

— Ну вот что ты наделала? — застегнул ширинку Шейн. 

— Я спасла ее нервную систему. Она призналась, что любит тебя. 

Шейн поморщился, о чем-то задумавшись. 

Марта упала на кровать, закинула руки за голову и мечтательно вздохнула, закрыв глаза. 

— Я встретила мужчину. Очень приятного мужчину. 

Открыв глаза, Марта заметила внимательный взгляд Шейн. На какое-то время он перестал одеваться. Но как только взгляды встретились, Шейн отвернулся, цинично ухмыльнувшись. 
Да уж, великий фотограф не был тем человеком, с которым стоило обсуждать любовные отношения. Привязанность к другому, казалось, ему абсолютно несвойственна. Нечто чужеродное и непостижимое. 

*** 
Невероятная игра света на золотистых, цвета каштанового меда, волосах, завораживала. Темное, густое вещество, вырабатываемое пчёлами из соков цветов, с присущей ему приятной горчинкой. Когда Марта упала на кровать, волосы рассыпались по подушке. Невзначай, лениво и ненавязчиво Шейн взглянул на стройную и нежную, красиво изогнутую шею. Это безразличное, равнодушное выражение лица рядом с ней Шейн отрепетировал до безупречности. 

Марта полагала, что знает о нем абсолютно все, она ошибалась. Тайные чувства и желания тем и опасны, что они разрастаются внутри, превращаясь в неконтролируемый поток огня и света, грозя вырваться наружу. 

Она смотрела прямо на него, не видя и не замечая того, что нужно Шейну на самом деле. Чем являлась для него фотография? Отражением реальности, в которой Марта никогда не узнает, чего хочется Шейну по-настоящему. Обнаженное тело на шелковых простынях, под прицелом его объектива. Яркие зеленые глаза, смотрящие с вожделением, а не как сейчас — безразлично, а иногда даже с презрением. Марта считала его мудаком, а он и был им, потому что не мог признаться даже самому себе, что тянулся к ней сердцем. Обожание юных девушек как суррогат настоящих эмоций и потаенных желаний. 

Все мы любим свежевыжатый сок, но зачастую пьем из бумажных пакетов, наполненных концентратом и сахаром. Сахар. Такое обычное слово для многих и роковое для Шейна. Марта была рядом, когда он узнал, что неизлечимо болен. 

Она плакала, в отличие от отца и брата. Слезы медленно текли по щекам. Не рыдала в театральном смысле слова, а плакала горько, от души, частично забирая боль. В тот день он не сломался потому, что Марта разделила постигшее его горе. А в чем проблема? С этим живут, и не важно как. Марта крепко обняла, еще раз напомнив, они не друзья и никогда ими не были. Шейн улыбнулся, почти пустив ее в душу.