– Женёк! – сел рядом с ним я. – Знаешь, мне очень-очень нужна твоя помощь…

– Гера! Что-то я тебя в редакции последнее время не вижу… О, а что с бровью?

– Отвалилась, – отмахнулся я. – Я тут расследование веду, и мне без фотокора никак нельзя!

Кажется, в его глазах появился интерес. Нет-нет, он не был пьян, просто Стариков пребывал в отчаянии, а в такой ситуации показать человеку, что он кому-то нужен и даже необходим, часто на самом деле является единственным способом вывести несчастного из тупика.

– Так, – сказал Женёк. – Ну, ключ от редакции у меня есть. Могу за аппаратом сходить. Что делать будем?

– Старожилов Резервации опрашивать. И фотографировать. И добывать ценные сведения, то бишь – убивать двух зайцев одним ударом.

– Шустрый ты стал, Гера, в последний год. Как будто второе дыхание открылось!

– Может, так оно и есть. Может, я теперь – другой человек? – прошелся по грани я.

– Эх, мне бы так…

– Не-не-не, одного чудилы нам в редакции достаточно, – тут же забеспокоился я.

Накличет ещё, второго попаданца сия уютная реальность не выдержит! А ну, как вселится в него какой-нибудь упырь и будет деньги на ставках выигрывать, а потом мир захватит? Стариков сходил за фотоаппаратом и вспышкой и с мрачным видом взгромоздился на пассажирское сидение «козлика».

– Я закурю? – спросил он.

– А ты куришь? Не знал. Стекло открути тогда…

– Закуришь тут, – всё так же угрюмо бормотал фотокор. – Я, может, повеситься хочу.

– Эк чего удумал! И не противно?

– В каком смысле – противно? Веревку накинул на шею, затянул, табуретку пнул ногой – и всё. Адью!

– И ничего не «адью». Будешь мучиться от удушья четыре или пять минут, загадишь всё вокруг испражнениями… Фу, Стариков! Потом кому-то тебя снимать, гадости вонючие убирать-отшкребать. Чистой воды эгоизм, а?

– Э-э-э-э… – Женёк был озадачен. – В смысле – четыре или пять минут?

– А ты что – собрался с веревкой на шее с высоты прыгать? Если этажа с третьего, четвертого – тогда да, может получиться и почти мгновенно. Шейные позвонки хрустнут – тогда да, тогда «адью». Но необходимо подобрать длину в соответствии с ростом. Есть, говорят, какая-то табличка, со специальными расчетами. Использовалась в викторианской Англии. Надо ведь продумать момент, чтоб голова не оторвалась и не улетела невесть куда, такое нередко случается, если веревка слишком длинная. А ну, как голову не найдут? Стыдно без головы-то!

– Гера, ну что ты дичь-то городишь?! – возмутился он.

– Я-а-а-а? Женёк, это ты дичь городишь! Какое, нахрен, повешение? Соображаешь вообще?

– Не соображаю, – согласился он. – От меня Май беременная.

– Что-о-о?! – я дал по тормозам довольно резко и тут же свернул к обочине.

Благо, улица Калинина, по которой мы ехали в сторону Резервации, была не самой популярной у немногочисленных дубровицких автомобилистов.

– Ну вот! Такое дело! Я понятия теперь не имею, что с этим делать! Что мне – жениться на ней, что ли? Я ж знаю, что она меня загнобит, Гера! У нее характер ого-го, а у меня характера – нет! Точнее есть, но не такой, чтобы с ней каждый день баталии устраивать! И как на ней жениться? Чтобы потом разводиться? И какой из меня папаша?

– Ну, положим, папаша из тебя будет отличный. Ты добрый, старательный, веселый. В этом плане полный порядок. Насколько я могу судить – подавляющее большинство людей с ролью родителей как-то справляется. Думаю, ты справишься лучше многих… Но у меня есть другой конкретный вопрос…

– М?

– Почему ты решил, что именно ты – отец?

– Это в каком смысле? – удивился он. – Погоди-ка! Это что ты имеешь в виду?

Я пожал плечами: