Впрочем, не все в нем покорилось запустению. Мы прошли мимо дома, обжитого богемной компанией человек этак из двадцати. На крыльце сидел парень, виртуозно наигрывая на двенадцатиструнной гитаре что-то испанское, романтическое. Рядом с ним женщина в тюрбане рисовала на холсте картину. Из открытых окон доносились оживленные голоса и стук молотков по дереву. Какой-то тип развалился в старом гамаке, подвешенном между колоннами; он вяло поднял руку в знак приветствия, едва наметив пальцами букву V. Гитарист вскинул голову и кивнул Себастьяну.

Еще несколько особняков, и мы перешли на другую сторону Сент-Чарльз-авеню, на трамвайную остановку.

– В Благотворительную больницу, кажется?

– Ага. Как ты думаешь, нам удастся раздобыть записи обо мне?

Себастьян пожал плечами и запустил пятерню в шевелюру, придав ей непокорный и нечесаный вид.

– Не так уж это и трудно…

– Ты еще кого-нибудь знаешь в Новом-два по фамилии Селкирк?

Показался трамвай. Себастьян покачал головой и выудил из кармана мелочь.

– Билет стоит доллар двадцать пять.

– Ох… вот дерьмо.

Пока трамвай тормозил, я сбросила рюкзак на мостовую, расстегнула на переднем кармане «молнию» и достала два доллара. Себастьян ждал меня на ступеньках. Я быстро поднялась в салон, заплатила за себя и села на деревянную скамью наискосок от Себастьяна.

Некоторое время мы ехали молча, но мой спутник вдруг скользнул на сиденье рядом со мной, чем несказанно меня удивил. Я поспешно отодвинулась к окну. Следя глазами за водителем трамвая, он, понизив голос, спросил:

– Ну, ты не хочешь рассказать мне, что там за тип хотел тебя убить?

Наши плечи соприкасались, и я старалась вдыхать не слишком глубоко, потому что пахло от Себастьяна офигенно приятно.

– Не очень-то…

Я старательно таращила глаза в окно.

– Он жил в Новом-два, как считаешь?

– Не знаю, что и думать, – нахмурилась я. – По его поведению, так он вообще с другой планеты. – Я снова отвернулась к окну и пробормотала: – Я дважды выстрелила в него, а ему хоть бы хны. – В голове пронеслись видения прошлой ночи. – Мистика какая-то… И моя мать меня предупреждала. Она давно умерла, но заранее знала, что за мной будут охотиться. Она написала мне об этом в письме, вот он и явился, как по волшебству…

– И ты его прикончила, – торжественно произнес Себастьян, взглядом выражая сочувствие, что мне пришлось так поступить.

– Ага, его собственным кинжалом прикончила… Кажется, да.

Мне вспомнилось исчезновение моего обидчика. Я не могла с уверенностью сказать, куда именно он подевался. Может, он умер, а может, отправился куда-нибудь зализывать раны. Впрочем, Себастьяну о продолжении этой истории знать было не обязательно. Черт, мне вообще было не ясно, зачем я ему и начало-то рассказала.

Трамвай слегка качнуло, и меня прижало к Себастьяну. Наши лица сблизились. У меня мигом пересохло во рту, а внутри разлилось блаженное тепло. Мне как-то сразу стало так надежно, но не в смысле «спокойно», а напряженно и волнующе одновременно. Его взгляд прогулялся по моим чертам и застрял в районе губ. Я перестала дышать.

Трамвай резко остановился, и я вовремя опомнилась, иначе слетела бы с гладкой деревянной скамьи на пол.

– Кэнал-стрит! – объявил водитель.

Себастьян уже успел подняться и подойти к выходу.

Я поспешно вскочила, мысленно задав себе крепкий нагоняй. Я приехала сюда по делу, а не для того, чтобы строить глазки какому-то парню только потому, что он в высшей степени таинственная личность и едва не сразил меня наповал своим обаянием, а на ударных играет, как никто другой. Если только он, как и я, обладает сверхъестественными способностями, мое дело – труба.