И в проеме показывается высокая мужская фигура.

Классический костюм. С пиджаком и без галстука. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, и виднеется кусочек груди, покрытой темными волосами.

Он останавливается. В нескольких шагах от меня. Не двигается, держится за ручку двери. Смотрит на меня.

Отпиваю виски и смотрю в ответ.

Долго.

С виду спокойна, просто сижу и пью. А мысли в догонялки играют, несутся галопом. И стучит в висках.

До меня долетает слабый аромат парфюма. И алкоголя.

Арон делает шаг в коридор, за его спиной с негромким хлопком закрывается дверь.

Он забирает бутылку из моих рук. Делает глоток.

И садится рядом.

37. Глава 35

Он ничего не спрашивает, просто пьет. И в тишине булькает виски.

Сидим на подоконнике. И чувство такое, словно мы студенты, сбежавшие с пар.

Я и есть студентка. А вот он - взрослый, жесткий, уверенный в себе. Старший брат моего мужа.

- Зачем вы это делаете?

Тишину нарушила и сама вздрогнула, как странно мой голос прозвучал, надломленный и в то же время с обвинением.

Он передает мне бутылку. Шире расставляет ноги в блестящих туфлях и спиной опирается на стекло. Поворачивает голову.

- Делаем что?

Вопрос негромкий, звучит так интимно, что я сразу делаю большой глоток виски и, поперхнувшись горечью, ставлю бутылку на подоконник.

С подбородка капает. Он смазывает дорожку спиртного большим пальцем.

- Я тебя слушаю, Алиса.

Облизывает палец.

И я встряхиваюсь.

- Зачем так себя ведете? - поворачиваюсь и смотрю прямо, в лицо. - Зачем на свадьбу мою явились? Ты ведь тоже любил. И понимаешь. Тебе ведь было плохо.

Замолкаю, а он пристально смотрит, глаза зелено-карие, блестят в свете лампы над нами. Правый глаз едва заметно дернулся.

-Ты об этом поговорить хочешь? - он берет бутылку. Ногтем корябает черную этикетку. - Про мою любовь? Или про свою.

- Да, - откашливаюсь, и по спине мурашки бегут, про него я знаю, мне рассказывал Николас. Про девушку, на которой старший Рожественский жениться собирался, а она приехала в сауну к мужикам, по вызову.

И Арон выставил ее на мороз голую.

Возненавидел ее.

- Ты всем девушкам в ее лице мстишь, - говорю.

- Нет. Было и было, Алиса. Зачем ворошить.

Что-то есть в его голосе такое - отрывистое, спрятанное, что впиваюсь глазами в его профиль, хочу правду наружу вытянуть.

- Ты ее до сих пор любишь.

- Алиса, - он поворачивается, говорит с раздражением. - Ты ревнуешь меня? Или что с тобой?

- Хочу знать. Чем история закончилась, - вижу, что ему тема не нравится. А это так редко бывает - чтобы он не сумел эмоции скрыть. И мне надо, открыть все здесь, заглянуть в тайну, и в душу. Чтобы успокоиться, думать перестать. Чтобы убедиться - он обычный, нет в нем ничего, чтобы отвернуться.

И не оглядываться.

- История закончилась сказкой, - говорит он. Делает глоток и облизывает губу. Я жадно слушаю, он усмехается, глядя на мой приоткрытый рот. - Золушка заработала много денег. И купила себе дворец. Чтобы больше никогда не ублажать некрасивых принцев. Не продавать свое тело.

- Ты за ее жизнью следишь, - утверждаю, и внутри неприятно, как болезненный укол в вену.

- Не слежу.

Дергаю его за пиджак.

- Так, - он резко поднимается на ноги, и я отшатываюсь, спиной в стекло. Он хватает меня за шею, заставляя податься обратно, навстречу ему. - Прекрати это, - говорит, и горячее дыхание с ароматом спиртного обжигает мне губы. - Что ты пытаешься выяснить? Почему мне не стыдно лезть в семью младшего брата? Потому что Алиса. Чем раньше он поймет, что это не любовь. Тем быстрее повзрослеет и пойдет дальше.

- То есть ты о Нике заботишься, - зло хмыкаю и стряхиваю с себя его руку.