Но за дверью вода не шумит.

А у меня в голове не укладывается, что они тут вдвоем...могли чем-то заниматься.

- Где Арон? - спрашиваю с замиранием. - Не с тобой?

- Как видишь, - Вика с раздражением поднимается и виляет бедрами к столику. Ставит бокал и подхватывает платье со спинки кресла. - Уже полчаса жду, все ушли.

- А что сказали?

- Ничего не сказали, Алиса, - она рывками натягивает платье. Отбрасывает за спину волосы и поворачивается. - Такую ночь испортили. Я просто не понимаю, почему. Они же не геи, в самом деле. Здесь было жарко, я начала снимать платье. Сначала Арон ушел. А потом Виктор. У меня нет слов.

У меня тоже.

Складываю руки на груди и прохаживаюсь по мягкому ковру.

Если он не с Викой, то где, в баре, пьет?

Или уехал отсюда. Прыгнул в тачку, и дал по газам, с ветерком, к девушке.

- Ты здесь останешься? - торможу у постели.

Вика залпом допивает шампанское и за каблуки поднимает туфли с пола.

- Нет, конечно, - босиком идет ко мне, мы вместе выходим в коридор. Вика хлопаает дверью и цедит. - В отеле полно мужчин. Более решительных. Знающих девушке цену. Я времени терять не могу.

- Будешь кого-то соблазнять?

- Разумеется.

Она с такой уверенностью рассуждает, и в голосе, и во взгляде, что я тихонько вздыхаю. И глушу зависть в груди.

Нет, я не согласна, что нужно снимать здесь мужчин. Но Вика танком прет, такую с пути не сбить, это как из пословицы, в горящую избу войдет, коня на скаку остановит...

- Ты почему не в номере? - она останавливается у лифта и сощурившись, оглядывает меня с ног до головы. - Ага. Вижу отпечатки жаркой ночи, - длинным острым ногтем касается моей шеи. - На перекур пошла?

- Ага, - отвечаю в тон и отступаю, когда двери лифта со звоном расходятся. Вика шагает внутрь, я остаюсь в коридоре. Наблюдаю, как она, поджав губы, с твердостью на лице тычет пальцем в кнопку первого этажа, маршрут себе до бара прокладывает. И киваю. - Может, тоже спущусь.

Двери закрываются, остаюсь одна.

На этаже тихо, лишь какая-то хихикающая девица виснет на упитанном лысом мужчине, пока он тычет ключом в двери номера.

Шагаю к себе с намерением переодеться. И тоже спуститься вниз.

Но когда захожу, в наше гнездышко, смотрю на потухший плазменный экран, на постель со смятыми простынями, на брошенное пышное платье - тогда и топаю ногой.

Они, все трое, просто с ума меня решили свести, другого объяснения нет.

Запудрили голову.

И вот у меня кольцо на пальце. Штамп в паспорте. А определенности никакой.

Поднимаю платье и бросаю в кресло. Плюхаюсь в соседнее и открываю бар. Покачиваю бутылку виски в руке и качаю ногой в воздухе, кошусь на часы и жду.

Николас вернется. И мы еще раз все обсудим. Нашу свадьбу. И то, что случилось сегодня. Теплый песок у моря. И билеты, которые украли.

Помиримся.

И утром же отправимся в путешествие.

И я перестану думать. О его старших братьях, которые нестираемыми откровенными картинками засели в мозгу.

Часы тикают. И никто не идет. Ногой в такт качаю, в халатике жарко. Отпиваю виски из горлышка и поднимаюсь, пересекаю номер и выхожу.

Длинный коридор из одного конца в другой - пусто. Каблучками стучу, меряю пятачок у двери. Отхожу к окну и отдергиваю тюль, в темноту ночи выглядываю и вижу только свое смазанное отражение в стекле.

Усаживаюсь на подоконник, снова пью виски.

Горько. Горько и обидно.

Я не пойду в бар за Николасом в халате. А снова надевать платье не стану, нет.

Зорко слежу за далеким лифтом, в тишине слышно, как он останавливается этажом выше. Выход на лестницу - рядом со мной.

Железная, тяжелая на вид, дверь. Она открывается с легким скрипом.