– Извините… простите…

Я выбежала на улицу. В чем была – прямо так выбежала, только обулась и сразу в холод. Когда стало совсем невмоготу, я остановилась. Я ухватилась за деревянные балки веранды – кажется, здесь тогда стоял Эмиль. Он курил, и я была так рада видеть его среди гостей…

Он напоминал мне о наших сладких днях. Запах никотина горел свободой. И воспоминаниями о нем.

Жаль только, что Эмиль обо мне не вспомнил.

Даже не явился на обручение. Не уважил ни брата, ни деда, ни… ни на меня посмотреть не приехал.

Я оказалась на веранде и лишь тогда позволила себе вдохнуть полной грудью. Сердце билось так, будто кричало: «Ты совершаешь ошибку!»

Но разве был такой выход, чтобы не совершить ошибку и уберечь семью от многолетней расплаты?

Нет.

– Ты куда так понеслась? – прозвучал рык за спиной.

Господи, дай мне сил. Если мой муж будет таким же жестоким… я не выдержу.

– Одну тебя ждут в гостиной! Обернись и ответь мне!

Я прикрыла глаза. Дыхание сбилось, щеки покраснели – они моментально вспомнили боль.

Мурад ассоциировался у меня с болью. Он подошел ближе – я по снегу услышала и по своим мурашкам почувствовала.

– Вышла… подышать свежим воздухом, – изо рта вырвался горячий пар.

– В одном платье?

– Да оставь же меня в покое, Мурад!

Я тихо вскрикнула: Мурад дернул меня на себя. Схватил за локоть, на котором совершенно точно проявятся синяки, и повернул к себе. В его захват попали волосы, и кожу головы обожгло.

На глаза навернулись слезы.

Поэтому я не сразу заметила фигуру справа.

Он стоял во всем черном, засунув руки в пальто. Курил. До меня донесся запах дыма, и сердце понеслось ему навстречу.

Бах-бах.

Родной запах окутал меня. Грозно. Резко. Собственнически.

Эмиль.

– Я помешал?

27. Глава 27

Мурад еще не знал, но по голосу становилось ясно – Эмиль разозлен.

Я тихо выдохнула. Мурад убрал от меня руки и отошел на несколько шагов, расслабляя челюсти.

– Возвращайся, сестра. Все ждут.

Я смотрела на Эмиля. Он наблюдал за мной и Мурадом, вероятно, очень долго. Я не услышала, как он приехал.

– Эмиль, здесь не паркуются, – бросил Мурад напоследок.

Видно, брат не почувствовал угрозу со стороны Эмиля или ему стало стыдно за свои действия, но Мурад ушел. Здесь же камеры всюду, к его сестре и притронуться никто не посмеет…

Ни Мурад не почувствовал, ни я.

А угроза была.

Эмиль пришел не с добрыми намерениями. За ним стоял автомобиль – тот самый, на котором он меня отсюда в снежные горы увозил.

Сердце неровно затрепыхалось – оно уже тогда, глупое, что-то почувствовало. А разум еще нет. Не дошло.

– Здесь не паркуются, – повторила я хрипло. – Здесь газон летом. И веранда, видишь?

– Летом. Не сейчас.

Не сводя с меня взгляда, Эмиль глубоко затянулся и бросил сигарету в снег.

– Здесь не мусорят…

– Мне похрену.

Я шумно сглотнула.

И обняла себя за плечи. Пора было уходить.

– Ладно. Спасибо, что приехал. Гости очень ждали тебя.

– Мне тоже похрену.

Я рассердилась. От сигарет, от мата, от взгляда его.

Взгляд был диким, как и слова с одной и той же интонацией. С такой интонацией делают людям больно. С такой интонацией… жестокие вещи совершают.

Нужно было идти. Немедленно.

– Согласие уже дала?

Эмиль потер свои руки – будто готовился к чему-то. Наверное, замерзли. Я так думала.

– Еще нет, – я моргнула несколько раз.

Со стороны, откуда приехал Эмиль, послышался шум – ворота стали отъезжать. Я увидела нос знакомой машины – на ней во вторник приезжал отец Эмиля и сестрой.

Эмиль тоже обернулся.

Опустив взгляд вниз, я сбежала с деревянных начищенных ступеней и поспешила в дом. Я обошла Эмиля, едва не поскользнувшись, и посчитала, что Эмиль поэтому меня поймал.