Из других оракулов лишь в Аргосе Аполлон вещал женскими устами, но там прорицалище было устроено непосредственно по дельфийскому образцу.

Плутарх рассказывает, что Пирру явилось страшное знамение: когда в жертву приносили быков, их головы, уже отделенные от тел, на глазах у всех высунули языки и стали слизывать собственную кровь. В Аргосе Аполлонида, прорицательница Ликейского бога, выбежала, безумно крича, что ей привиделся город, полный убитых, и орел, который шел в сражение, а потом вдруг исчез.

Одно из объяснений, почему в Дельфах прорицательницей была женщина, видимо, заключается в истории этого святилища. Действительно, и сама первая владелица древнего прорицалища Гея и ее спутница горная нимфа Дафна, и титаниды Фемида и Феба – все были богинями, имевшими жриц. Поэтому и Аполлон, приняв прорицалище от бабки Фебы, решил, что по древней традиции будет продолжать вещать женскими устами.

Другие считают, что Аполлон выбрал для вещания жрицу, а не жреца потому, что, наряду с ним, в Дельфах почитался и Дионис. На Парнасе совершались общие оргии в честь Феба и Вакха и в течение трех зимних месяцев, когда Аполлон был в Гиперборее, Дионис занимал его место в качестве главного божества. Оракул в это время безмолвствовал, но оргии совершались.

Плутарх говорит, что Дионису знаменитые Дельфы принадлежат не меньше, чем Аполлону. Растерзанное на семь частей тело Загрея (старого Диониса) было восстановлено Аполлоном, и он отнес их на Парнас в Дельфы.

Главными служительницами Диониса были, как известно, женщины, и потому в Дельфийском храме главной была жрица, а не жрец. Дионисийское начало обусловило и экстатический характер дельфийских пророчеств, только вместо винных возлияний, Пифия использовала дурман, исходящий от жевания лавра и вдыхания испарения из расщелины, где гнил Пифон. При этом, еще древние различали буйный экстаз с вином, разгульными танцами и неистовой музыкой, внушаемый Дионисом, и пророческое почти поэтическое вдохновение, доставляемое Аполлоном, пусть и с помощью лавра.

Павсаний рассказывает, что первой жрицей – заместительницей бога была Фемоноя, которая тоже первой стала давать пророчества в гекзаметрах. Но местная поэтесса Бойо, написавшая гимн дельфийцам, говорит, что это прорицалище было основано в честь бога людьми, прибывшими от любимых Аполлоном гипербореев; в их числе был и Олен; и что он был первым пророком вещего бога и первый, который песни составил из древних напевов. Кроме него одного, ни о ком не сохранилось памяти как о дельфийском служителе бога, но всегда говорили только о женщинах-пророчицах.

Оставивший немалое литературное наследие историк и библиограф Плутарх, немалое время служивший дельфийским жрецом, рассказывая о том, почему Пифия перестала пророчествовать стихами, говорит, что первая Пифия заняла свое место прекрасно и по праву, как никто другой. Жизнь она прожила добропорядочно; но выросла в бедном крестьянском доме и сошла она в это прорицалище, не принеся с собой никакого искусства, никакого опыта, никаких особых способностей.

Ксенофонт полагает, как невеста мужу должна предстать, почти еще ничего в своей жизни, не увидев и не услышав, так и эта фебова дева, будучи почти во всем неопытной и несведущей, поистине душой своей бессмертной сожительствовала с богом.

В древнейшие времена до принятия сана Пифия могла быть замужем, но от неё обязательно требовалось целомудрие и, конечно, беззаветная преданность Аполлону.

Для Пифии в Дельфах, существовало ритуальное предписание девственности. Вкушение бычьей крови, как испытание девственности, напоминает процедуру вкушения бараньей крови в Аргосе, в храме Аполлона, расположенном рядом с храмом Геры Акреи (Владычицы горных вершин). Там, по свидетельству Павсания, пророчицей является женщина, не знающая мужского ложа; каждый месяц она ночью приносит в жертву барана, и, вкусив его крови, становится одержимой богом.