Таким образом, мой полет в пропасть закончился на первом ударе о скалы всплеском боли и пустотой. Что же меня спасло? Чудо? После посадки в автобус я увидел, как мой сосед пристёгивает ремень и в шутку решил тоже пристегнуться. Почему остался прибитым и живым я, а не он?

Меня отвезли в больницу люди на вертолёте, и такие фотографии я видел. Вертолет висел над пропастью, человек спускался по лестнице и привязывал меня ремнями.

Отчим мой всё бросил, уволился и переехал в город на море, где я отдыхал, ближе к больнице. Устроился водителем, и скоро мы с ним должны будем поехать в наш новый дом – он обменял свою дорогую квартиру на дом с доплатой и все это время содержал меня. Я любил этого человека, как родного отца, и подумал, что очень рад остаться в живых, так рад, что сил нет сдерживаться. На глазах показались слёзы, одна слезинка потекла по щеке.

– Эмиль? – позвала меня медсестра. – Что случилось? Ваши глаза стали такими тёмными.

– Ничего, – ответил я и закрыл лицо руками. – Я просто понял, как прекрасно жить и любить.

– Жизнь продолжается, Эмиль, дорогой, можно снова строить планы, скажите, а вы верующий? У вас имя не христианское, – проговорила медсестра и взяла меня за руку. В голосе её на сей раз ощущалось какое-то замешательство. – И пусть всё будет у вас хорошо, вы красивый парень, немного вес набрать, и все будет прекрасно. Могу за вас помолиться?

– Берегитесь воды. – всхлипнул я. – Вам нельзя заплывать далеко, Марика. Меня так назвал отец, моя мать русская и я крещеный.

– Что вы сказали?

Я отнял руки от лица и посмотрел на нее.

– Господи, глаза! – Она вскочила и нервно вскрикнула, – Сейчас вернусь!

Я не знал, что было с моими глазами – оказалось, заплакал «кровавымислезами». В карте так и записала дежурный врач, нервно рассматривая меня, без пробела или запятой. Она была молодая и прекрасная, стройная, с гладкой молодой кожей. Она была юная…

– Как вас зовут? – спросил я и понял, что хочу знать о ней всё.

– Виктория …Альбертовна. Пересядьте на каталку, проедем на энцефалограмму и ТТГ.

Через несколько минут, когда я уже таял от чувства, что она рядом, мы заехали в кабинет. Она начала прикреплять ко мне датчики, и я чуть не схватил её за талию и не прижался к животу. Закрывался улыбкой, мечтал о том, что когда приду в форму, приглашу её на свидание.

– Закройте глаза, – сказал второй доктор, которого Виктория назвала Рафаэль Исмаилович.

Это был небольшого роста мужчина, с залысинами и невероятно спокойным лицом. Не сонным, а именно спокойным. В нем ничто не раздражало меня, я спокойно закрыл глаза и позволил им договариваться и сверять показания с моей прошлой энцефалограммой. Еще они говорили о будущем. Вика сказала, что ей по нраву такая медицина, когда нужно только подлатать человека и отпустить, и больше не видеть его больным или вообще не встречать… Имела она ввиду меня, почувствовала ли, что я смотрю на неё, как на привлекательную женщину – кто знает. Но мне стало обидно.

Тем не менее, я улыбнулся.

Последовал первый вопрос:

– Какие чувства вы испытали после пробуждения? Горечь, обиду, страх?

– Да нет, я не боялся, хотелось домой. Я даже не понял, что со мной было.

– Какие чувства у вас сейчас?

– Вроде как чудо встретил, стал суперменом, про меня в газетах пишут и везде в интернете сообщения мелькают. Радостно жить дальше.

– Почему спрашиваю, многие чувствуют подавленность, вину, депрессию…

– Странно. Подавленность? Вину? За что?

– Я не просто так спрашиваю. Ответьте мне есть ли у вас такие чувства.

– Ну просто странный какой-то вопрос, даже не знаю… У меня когда то бывали дни, когда я был подавлен, но сейчас – это исключено, я ни в чем не виноват, если только перед отчимом, что пришлось работу ему бросить и меня тут пасти…. Но он довольный и счастливый, уже завел много друзей… Объясните мне в чем дело? Вы какие-то странные.