– Мы его постоянно вывозим в прибрежные деревни, чтобы он своим честным трудом заработал себе на пропитание. Но нет, постоянно сбегает и влипает.

Найти в себе сочувствие было невозможно, поэтому я просто протянула руку.

– Что там?

– Угрозы, намеки и локон твоей дочери. Ну, не локон, – Арлетт вытряхнула себе на ладонь короткую прядку, – пучок волосков. Ничего, сейчас я передам это стражам, и им будет еще проще.

– В письме сказано, куда мне прийти? – спросила я и требовательно щелкнула пальцами. – Отдай. Я должна знать, что с моей девочкой. Она все, что у меня есть.

Арлетт кивнула и протянула мне конверт:

– Там угрозы и давление. Тебя хотят сломать. Полагаю, им уже известно, что ты подписала контракт с Академией и отдала в залог свою магию, что не покинешь Кальстор.

– Тогда к чему это все? – Я крепко стиснула конверт и сложенный вдвое лист, приложенный к нему.

– Затем, что ты можешь покинуть Кальстор, – с усмешкой произнесла Арлетт, – ценой своего здоровья и всей своей оставшейся магии. Видимо, ты не нужна здоровой и способной сопротивляться… уготованному.

Вчитавшись в строки, я ощутила, как из-под ног уходит пол. Алвориг Майрус, мой проклятый бывший супруг, расписывал будущую жизнь Деми в таких красках, что…

«Надо было убить его. Убить, отдать дочь на попечение сестер Милосердия или даже Хранительницам Знаний в обучение и во всем признаться. Деми бы выросла, отработала десять лет и была бы свободна, да еще и с внушительным счетом в банке».

– Ты погружаешься в пучину самобичевания, – одернула меня Арлетт. – Я не говорю тебе, что все будет в порядке. Я клянусь тебе, что мы найдем ребенка и притащим твоего бывшего мужа в суд. А там видно будет.

– Шансы минимальны, – осклабился Попрошайка, – обе уроженки Империи, тайный побег от опекуна – без вариантов. Девчонку отдадут папаше, тут…

Бац!

– Это называется избиение…

Бац!

– Рука у меня тяжелая, – мрачно произнесла Арлетт и посмотрела на меня. – Мы будем бороться, Эйлин. Я что-нибудь придумаю. Если бы малышка была хоть на год старше, я  записала бы ее в школу при Академии. Соврала бы, что на моих глазах она выпустила из себя стихию неопределенной направленности. Мы практикуем такие вещи, когда нужно срочно изъять детей из… – Оона повертела рукой в воздухе. – Из не слишком хороших условий. Но столь маленький ребенок еще не может отвечать перед Магией, не может давать клятв. Так что все это будет бессмысленно. Но может дать нам время.

Но я не могла сосредоточиться на будущем. Мне было важно увидеть и обнять Деми здесь и сейчас. А там… Протянуть три месяца, может, и удастся, а дальше жить в Империи и работать здесь, в Кальсторе. Закон это позволяет, а порталы делают это возможным. Только бы найти мою малышку.

– Тише, тише, – Арлетт притянула меня к себе, – не я здесь должна быть, не я. Мои утешения больше похожи на планы мести, но клянусь, клянусь, что если что-то пойдет не так… Посмотри на меня.

И когда я подняла на нее глаза, Арлетт внушительно произнесла:

– Я помогу замести следы. Знаешь, у меня есть некоторый опыт.

Позади нас протестующе заныл Квентин Попрошайка, и Арлетт, развернувшись к нему, грозно цыкнула:

– Тишина. Ты не знаешь, что такое потерять ребенка из виду. Я тоже не знаю, но могу представить. Я бы не советовала тебе, Попрошайка, опять попадать в тюрьму. Больше снисхождения не будет.

– Я работаю! – взвизгнул Попрошайка. – Работаю, слышишь?! И ты сама ответишь за то, что напала на человека!

– Я? Напала? – преувеличенно удивилась Арлетт. – Эйлин, я на кого-нибудь нападала?

– При мне – нет, – отрезала я.

– Слышишь, Квентин, я ни на кого не нападала. И кому поверят – главе исследовательской лаборатории при Академии Стихий и дипломированному проектировщику алхимических составов или мелкому пакостнику, которого судили больше десяти раз?