– Послушай, тебе нужно ограничить общение с окружающими, – ещё два года назад сказала она. – Отныне только свободная одежда и как можно меньше контактов…

– Разве преступление быть ребёнком?

– Ты не меняешься – это может вызвать проблемы…

Каас была прозорлива, и я была с ней согласна. Всё, что непохоже на других, может вызвать проблемы в будущем.

С тех пор в доме Римана появилась новая Фэй: маленькая, невзрачная, в просторных одёжках и с вечно растрёпанными волосами, из-за которых точно не было видно лица. Именно в таком виде я позволяла себе покидать дом и выходить на улицу. Иметь вечно детское лицо, когда ты совсем не чувствуешь себя так, как положено ребёнку… Это ужасно. Это диссонировало со всей моей сутью!

Сам медведь приезжал крайне редко и подолгу обычно не задерживался. Спустя четыре года я в полной мере поняла, как привязаны к своему одиночеству эти демоны. За все эти годы наш дом ни разу не посетили дети Римана, да и сам он не пытался как-то излишне взаимодействовать ни с кем из родственников. Не говоря уже об общении со мной или Каас.

Этой весной Риман приехал раньше запланированного и выглядел демон неважно. Должно быть, царившая в Эшере распутица не обошла стороной и его.

– Ума не приложу, как его угораздило? – бормотала Каас. – Первый раз на моей памяти, что он болеет. Вот, отнеси ему горячий бульон с имбирём. Скажи, чтобы всё съел, иначе пошлю за господином Верзаном. Тот уж быстро найдёт на него управу!

Каас была похожа на растрепанную курицу, что бестолково кружила по кухне, сервируя поднос для Римана.

– Неужели он так плох? – искренне недоумевала я.

Демоны болели крайне редко особенно болезнями, которые в основном одолевали бесов.

– Не то слово, – покачала головой Каас. – Я всё равно приглашу господина Верзана, но ты ему не говори. Врачей Риман страсть как не любит. Так что, ты пока проследи, чтобы он поел, а я сбегаю…

– Каас, – позвала я женщину, заставляя её на миг замереть, – может мне сходить? Ты чего такая встревоженная? Простуда же не смертельное дело…

На мгновение Каас замерла, точно собираясь с мыслями, и тяжело вздохнула.

– Демоны не простужаются, – на грани слышимости, сказала она.

Последнее замечание Каас заставило напрячься и меня. Как бы там ни было, но я твердой рукой взяла поднос и направилась в хозяйскую спальню. Постучав для порядка в дверь, я осторожно приоткрыла её и вошла внутрь. Риман спал. Его лоб был покрыт испариной, а дыхание казалось каким-то свистящим. Невооруженным глазом было вино, что ему и впрямь очень плохо. Этот огромный мужчина дрожал, словно осенний лист на ветру. Но меня заставило настороженно замереть как раз то, что было видно далеко не всем. Его обычно такая крепкая сияющая энергетическая структура, что оплетала каркас тела, сейчас казалась выцветшей, точно высохшей. В какой-то момент дыхание Римана участилось, и я бестолково наблюдала за тем, как крохотная ниточка отделилась от основной структуры, чуть вспыхнула и просто растворилась в воздухе, будто это был клочок бумаги, охваченный огнём.

Я осторожно приблизилась к постели медведя и поставила поднос на прикроватную тумбочку.

– Риман, – позвала я, – Это я – Фэй. Я принесла бульон. Тебе нужно поесть.

Как и ожидалось, медведь и не думал просыпаться. Я осторожно дотронулась до его лба.

Я знала, что он будет горячим, но почему-то вместо жара почувствовала холод. Какой-то ужасающий, пробирающий до самых костей, холод. Я тут же одернула руку. Осознание пришло столь же быстро, как и незнакомые ощущения – этот демон вот-вот умрет. Я просто знала это. На каком-то глубинном уровне видела и чувствовала, что в себя Риман уже не придёт.