– Что стар, неправда, – заплывшие глазки чиновника забегали из стороны в сторону, – а вот если устал, то передохну́ть не мешало бы, чтобы вновь вернуться…

Но Куруш уже более не обращал на него внимание, отхлебнул из кубка вина́ несколькими крупными глотками, затем обратился к дочери приближённого.

– Как зовут тебя, дева? – спросил царь.

Девушка взглянула на отца робко и с удивлением. Тот промолчал и не подал ни одного знака.

– Вашти, мой господин, – ответила та твёрдо.

– Прекраснейшая из женщин, значит, – томно, неподобающе для случая проговорил Куруш, не заметив, как хмуро свёл бровь к переносице сановник.

А Хашаяр отметил про себя смелость девушки и плотно сомкнул челюсть оттого, что увидел, как мать плотно сжала пригоршнями ткань на платье.

– И чем же сейчас занимаются в свободное время молодые девы? – проворковал Куруш, Кассандана с опасением взглянула на мужа.

– Заняты наукой вести дом, стать лучшей матерью и самой лучшей женой, – ответила та как будто не понимая, что тон речи царя изменился.

Хашаяр уловил настроение родителей.

– Во дворце обширная библиотека, – произнёс царевич и уловил недоумение в огромных глазах девушки.

– Отец говорит, что женщине следует быть скромной и иметь знаний столько, сколько хватило бы быть достойной мужа, достойной матерью, – заученно ответила та и широкая улыбка осветила и без того прекрасные черты её лица, заставив молодого мужчину почувствовать вожделение.

– Всё так, – решила вмешаться Кассандана, – отец был мудр, взращивая тебя, прекрасную как цветок.

Вашти раскраснелась от удовольствия из-за похвалы царицы и пламенного взгляда царя, сановник же приосанился. Царевичу не понравилось, как при этом могла сейчас чувствовать себя мать.

– Благодарю за похвалу, царица! – и склонил голову.

Дальше ужин продолжился своим чередом, за неспешными разговорами и кубками с вином. Царя, изрядно захмелевшего, до царских покоев помогла увести стража и Бардия. Хашаяр тоже попрощался. А сановник с дочерью и Кассандана покинули приветственное место.

Они прогуливались по освещённому огнями вечернему саду. За ними тщательно следили солдаты из царской охраны. Вашти косилась на здоровенных мужчин с опаской.

– Каждый раз удивляюсь красоте сада, как вашей, – начал было сановник, но царица остановила того нетерпеливым жестом.

– Ты же не о красоте сейчас хочешь говорить со мной, – ответила Кассандана.

– Царица так же прекрасна, как и проницательна, моя госпожа, – мужчина склонился в благоговейном поклоне, – позволит ли прекрасная госпожа говорить прямо?

Кассандана слегка мотнула головой.

– Есть ли шансы у моей Вашти? – и вновь поклонился, мысленно ругая себя за дерзость.

Царица прищурила глаза.

– Дозволь говорить с твоей дочерью наедине, – она не спросила, просто озвучила приказ, облекая его в форму просьбы.

– Всё тебе можно, – ответил мужчина и окликнул девушку.

Та смиренно подошла к отцу, и сановник оставил женщин наедине.

– Зачем приехала во дворец? – спросила Кассандана, посмотрев в лицо девушки.

– Отец… – начала было та.

– Ты сама, зачем ты здесь?

Вашти от чего-то медлила.

– Царский дворец не любит робких, вылетишь в два счёта, а вопрос я не буду задавать дважды, – спокойно напомнила царица.

– Я хочу стать супругой царевича Хашаяра, – выпалила девушка.

Кассандана довольно улыбнулась.

– Девица? – без обиня́ков спросила царица, заметив, что девушка вспыхнула как мак, – говори правду, я судить не буду.

Вашти опустила глаза в пол и отрицательно мотнула головой.

– То даже лучше, – усмехнулась женщина и поддела указательным пальцем ту за подбородок, заставив посмотреть в глаза, – коли сделаешь всё как я скажу, так и будешь царствовать подле моего сына.