— Сейчас я хочу забрать сына и приготовить нам ужин на двоих. Извини, я очень устала и не хочу, чтобы Ильяс видел меня расстроенной.

— Хорошо, — скрипнул зубами Марат. — Я приду позднее. И лучше тебе в следующий раз не вставать у меня на пути к сыну.

— Иначе что?

— У меня большие деньги и связи. Я пущу их в ход, если станешь упрямиться. Хочешь больше никогда его не увидеть? — спросил Марат, подойдя близко ко мне. — Хочешь? Как тебе такая версия будущего, где ты больше ни единого разу не увидишь сына, даже не узнаешь о нем?!

Думать о таком было выше моих сил. Я просто не могла представить такой вариант, он казался мне мрачным и беспросветным.

Почему Марат так жестоко давил на меня?

Неужели годы в разлуке превратили его в настоящего тирана?

Или он всегда был таким, а я видела в нем лишь требовательного, но очень ласкового любовника и млела от плотского удовольствия? Что, если и не было ничего, кроме потрясающих экстазов?!

Я не могла ответить вот так сразу, лишь чувствовала, что он давит на меня катком мужского превосходства. У меня было слишком мало времени, чтобы собраться с мыслями и не хватало выдержки, чтобы противостоять его взрывному, знойному характеру.

— Ты его не получишь. Разлучишь меня с Ильясом, и он тебя возненавидит.

Марат в ответ лишь сверкнул глазами, его лицо приняло уверенное выражение. Он был уверен, что я ошибаюсь, а меня сильно разозлила его настойчивость, граничащая с одержимостью.

— Или он возненавидит тебя, Синичка? Когда начнет понимать, чего ты его лишила… 

Я резко подняла руку вверх. Не знаю, что я хотела сделать, но автоматически опустила пальцы на ремешок сумочки, вцепившись в него изо всех сил.

Марат перехватил мое запястье и крепко сжал сильными пальцами, потянул на себя.

— Ну давай. Сделай, что задумала! — потребовал он, раскрыв мою ладонь и приложив к лицу.

Буйный потерся щекой о ладонь, потребовал, прожигая взглядом:

— Влепи жестко. Ты же этого хотела?! Не медли. Я жду.

— Я не стану этого делать, — ответила хриплым, чужим голосом. — Ты этого не заслужил. Ни пощечин, ни… моего сына.

Темные глаза опасно сверкнули. Марат сильнее сжал запястье и мои ноги вмиг ослабли от его схватки.

— Какая ты стала непослушная. Строптивая, — рыкнул он, обжигая меня кипящим взглядом. — Надо этим плотно заняться… Заняться тобой.

Буйный отпустил мое запястье и пробежался пальцами по лицу, очертил скулы и погладил шею, проложив дорожку прикосновений, полных желания.

В его словах проскользнул мужской интерес и голод, который я чувствовала каждой клеточкой тела и, в особенности, горячий комок предвкушения запульсировал внутри, становясь сильнее и нетерпимее, сжигая разумные мысли.

Меня раздирали на части противоречивые чувства и ощущения. Мои эмоции бурлили, как гейзер, а тело сковывало странной слабостью, от которой ноги отказывались слушаться.

Я знала, что нужно уходить, пока он меня вновь не притянул в объятия. Моя голова пульсировала от боли, внутри все натянулось струной, готовой лопнуть в любой момент.

Я сделала шаг в сторону подъезда, почти вслепую, потому что предметы стали размытыми и нечеткими. Наверное, это из-за слез, подумала я, но глаза были сухими и горячими, как будто в них насыпали перца.

Внезапно я ощутила, что не могу пошевелиться и, не чувствуя под ногами асфальт, обмякла, провалившись в черную пропасть…

6. =5=

=5=

Возвращение в реальности принесло мне сильнейшую головную боль. Мигрень пугающей силы раскалывала тело надвое и скручивала тело в мучительный спазм. Глаза не хотели открываться, я с трудом распахнула их и сразу же зажмурилась, потому что свет был слишком ярким.