— Отпусти, — потребовала я.

Голос был слаб. Наверное, со стороны мое требование скорее напоминало просьбу…

Марат медленно опустил одну руку, засунув в карман брюк, вторую руку с талии снимать не стал, развернулся в сторону своей машины и нажал рукой, вынудив сделать шаг.

— В машину.

— Ты меня не заставишь.

— Заставлю. Я хочу посмотреть, где и как живет мой сын.

5. =4=

=4=

— Мы живем прекрасно, — сказала я. — Мой сын ни в чем не нуждается.

— Этому место на помойке, — Буйный коснулся пальцем моей сумочки. — Не зли меня, Тая. Не зли, я и так на грани. Лишь хорошее воспитание и принципы удерживают меня от применения силы. Давай решим мирно, я получу свое и уеду.

— Что ты понимаешь под словом «свое»?

— Сына, разумеется.

— Вот так просто? Сына? Не помню, чтобы в свидетельстве о рождении Ильяса стояла твоя фамилия или отчество. Он мой. И точка.

Когда я сказала, что у Ильяса не его фамилия, Марат окаменел, через миг его большое сильное тело дернулось от крупной судороги, пальцы сжались в кулаки и лицо угрожающе потемнело больше обыкновенного.

Я разбудила спящий вулкан и находилась в опасной близости от разъяренного зверя, способного уничтожить меня, стерев в порошок!

— В машину, — проклокотал он. — Плевать, что я лишил тебя возможности подцепить на короткую юбку всех кобелей этого города, у которых в кошельке чуть больше пяти тысяч!

Короткая юбка?!

Я с негодованием перевела взгляд вниз, на подол юбки своего любимого платья, темного-серого, с пояском на талии. Это платье заканчивалось гораздо ниже колена! Помнится, Марат покупал мне гораздо более откровенные и короткие платья, с удовольствием трогал меня и был доволен, о чем я не преминула ему напомнить.

— Рядом с тобой мои юбки были в разы короче.

— То рядом со мной и для меня, — непримиримо отозвался мужчина. — Без меня — все коротко и напоказ. Недопустимо!

Словно устав говорить со мной, Марат резко обхватил меня за талию и перехватил, просто понес, как куклу, в свой джип.

Сердце резко подскочило вверх и опустилось, почти в самые пятки.

Я схватилась пальцами за рубашку Марата, чтобы удержаться, и почти застонала вслух от того, какими тугими и обжигающими, полными сил, были напряженные мышцы под тонкой тканью.

Рельеф его тела был безупречен до сих пор. Марат был способен вскружить голову любой женщине. Глупо было отрицать, что у меня во рту пересохло, а по телу заструился жар от его близости и мужской уверенности в себе.

Он опустил меня на сиденье и пристегнул сам, щелкнув замком ремня безопасности, и уверенно опустил ладонь на колени горячим гнетом, заявив безапелляционно:

— Твоя юбка задирается.

Буйный крепко сжал пальцы на моих коленях, дыша часто и горячо, заставляя меня дрожать, испытывая смуту от смешанных чувств. Через секунду он отошел и сел с водительской стороны.

— Адрес знаю, можешь не говорить.

Мне можно было вообще ничего не говорить. Для себя он давно все решил и каждое мое слово принимал в штыки.

Я осторожно взглянула на него — дерзкий, мужественный профиль восточного мужчины пленял, уверенно беря в капкан. Марат перехватил мой взгляд и ответил, посмотрев в упор, словно выстрелил и припер к невидимой стене.

Я предпочла отвернуться и начала вынимать шпильки из прически, от которой к концу смены ныла голова. Хоть какое-то облегчение…

Я выдохнула, наверное, слишком громко, потому что Марат сообщил мне:

— Работаешь, поднося напитки и еду, значит.

— Тебе это не нравится? Обычная работа!

— Не нравится. Я знаю, как к официантам относятся посетители. Могут за задницу схватить и потребовать дополнительное обслуживание.

— Не суди всех по себе, — выпалила я необдуманно. — Я работаю в приличном заведении.