– И да, на это дело быстро подсаживаешься, – продолжил он отвечать на заданный вопрос. – Свежий воздух, запах воды и трав, птички поют… Красота!

Жена смешно сморщила нос – это было видно в зеркальном отражении – и без особого энтузиазма произнесла:

– Поверю на слово, но проверять не стану.

Влад и не предлагал. Знал, что Юля предпочитает другие виды активности и точно не по утрам. В этом они никогда не совпадали. Он взял со стола бутылку воды – пить хотелось невыносимо – и свернул крышку. Сделав несколько жадных глотков, заметил:

– Надо бы нормальную беговую тропу организовать. Может быть, даже вокруг всего озера. Сейчас непрерывный маршрут не проложить. То какие-то кусты на пути возникают, то вовсе буераки. Одно неосторожное движение – и можно ногу подвернуть.

– Вокруг всего озера вряд ли получится. Нам ведь только часть территории принадлежит, а там дальше – чужая собственность.

– У воды частной собственности быть не может, это общественная территория. Возьмем на себя частичное благоустройство – нам город только спасибо скажет. Я легко договорюсь, но надо сперва посчитать, во сколько это обойдется.

На этот раз в зеркале отразилась Юлина улыбка, прежде чем она отложила его на стоящий рядом комод, чтобы убрать тушь в косметичку и достать помаду.

– Посчитай, договорись. В этом ты хорош.

– Поэтому ты и взяла меня на работу, – шутливо заметил Влад и снова поднес горлышко бутылки к губам.

Юля только покачала головой, но комментировать не стала. Как всегда, в его шутке была лишь часть шутки, а остальное – суровая правда. После восьми лет слепоты адаптация к зрячей жизни давалась ему нелегко. Органы чувств все еще работали как у слепого, и вернувшееся зрение перегружало мозг информацией. К тому же никак не проходила светобоязнь, из-за которой он с трудом переносил солнечный свет, даже не слишком яркий. Все это время от времени провоцировало головную боль, и Влад решил вновь на какое-то время отойти от дел в «Векторе». Дать себе время на адаптацию, а заодно решить другие вопросы. Например, попытаться вспомнить или хотя бы выяснить, что произошло той ночью и как зрение вернулось к нему. Однако совсем ничего не делать он не мог, поэтому предложил Юле поделить обязанности по управлению гостиницей и взял на себя все взаимодействие с поставщиками и подрядчиками. Так он и оказался ее заместителем, поскольку владельцем и директором гостиницы «Медвежье озеро» значилась она.

Сама Юля теперь занималась только внутренними делами, повседневным управлением: решала конфликтные ситуации, помогала администраторам, контролировала работу кухни и горничных, следила за состоянием территории, особенно поддержанием порядка.

– Ты завтракать-то собираешься? – поинтересовалась супруга, убирая в косметичку помаду и застегивая ее. – Шведский стол уже начали накрывать, а мне осталось только одеться.

– Да, дай мне пять минут на душ – и я буду готов.

Закрутив крышку бутылки и оставив ее на столе, Влад шагнул к ванной комнате, но еще один вопрос заставил его задержаться:

– А эта штука еще долго будет здесь стоять?

Он обернулся и обнаружил, что Юля настороженно смотрит на шкатулку, которую они не так давно нашли в подвале собственной гостиницы. Кто-то оставил там коробку с выкопанным «кладом»: уцелевшими ценностями из сгоревшего еще в начале прошлого века дома. Сами ценности – серебряную посуду, подсвечники, статуэтки и прочие безделушки – Юля решила отдать в местный музей, а вот шкатулку Влад оставил. Деревянная, покрытая лаком, она не выглядела так, словно побывала в пожаре, поэтому едва ли могла относиться к найденным на пепелище вещам. А еще сильнее интриговало то, что она никак не желала открываться, но не могла быть монолитной имитацией шкатулки: слишком тяжелая для дерева, внутри точно что-то лежало. Влад иногда крутил ее в руках, ища какой-нибудь секрет, даже пытался вскрыть силой, но ничего не вышло. Большую часть времени шкатулка просто стояла на комоде, на котором сейчас лежала Юлина косметичка.