– Куда же ты делся?

Взгляд скользил по темной стене деревьев, видной только благодаря редким фонарям, установленным на некотором расстоянии от здания гостиницы, а потом вдруг зацепился за что-то. Сперва Алина не поняла, что видит, и даже подалась вперед, пытаясь рассмотреть получше, а потом вдруг охнула и отпрянула. У самой кромки лесного массива, почти на одной прямой с крайними деревьями, стоял человек. Вероятнее всего, мужчина. Он не шевелился, просто стоял и смотрел на гостиницу. Его лица Алина не могла разобрать, но была уверена, что он смотрит на здание.

Кто это? И что он там делает в столь поздний час?

Неожиданно телефон пиликнул сигналом входящего сообщения, отвлекая внимание на себя. Пришел ответ от Гоши: «Вышел покурить. Не хотел тебя разбудить. Скоро вернусь». В конце стоял смайлик с поцелуем, и Алина против воли расплылась в счастливой улыбке.

«Возвращайся скорее, – написала она в ответ. – Тут то стучится кто-то, то за окном торчит».

Еще не успев нажать на отправку, она подняла голову, снова посмотрела за окно и, испуганно вскрикнув, шарахнулась назад.

Мужчина, стоявший прежде у кромки леса, успел за это время приблизиться. Теперь он замер почти под самым фонарем, и его было хорошо видно, но Алина все равно не смогла бы разглядеть лицо.

Его скрывал холщовый мешок, надетый на голову.

2 июня, среда

Медвежье озеро

Утро выдалось холодным и пасмурным, но Влад Федоров все равно вышел на пробежку. Ему нравилась умиротворяющая тишина Медвежьего озера, окруженного лесом. Даже когда небо хмурилось, а в лицо дул совсем не летний по ощущениям ветер. Зато все постояльцы гостиницы – как всегда в середине недели, немногочисленные – предпочитали этим утром нежиться в постельках. А птицы пели так же задорно, как и в хорошую погоду.

Облагороженная территория, относящаяся к гостинице, заканчивалась довольно быстро, и дальше приходилось искать тропинки, ведущие вдоль берега между кустами, деревьями и буреломами. Порой тропинка и вовсе пропадала, и тогда приходилось протаптывать новую.

Влад добежал до заброшенных домов, частично сгоревших, частично обрушившихся, частично все еще держащихся вопреки времени и природным воздействиям. Благополучно миновал их и побежал дальше, на ходу немного расстегнув ветровку: все-таки во время бега быстро согреваешься.

Постепенно он добрался до противоположного берега и остановился, переводя дыхание. Солнце еще не поднялось из-за деревьев, поэтому здесь было много густой тени, позволившей ему снять темные очки, защищавшие ставшие чересчур чувствительными к свету глаза.

Где-то там, глубже в лесу, начиналось старое, давно заброшенное кладбище, могилы которого уже потерялись в траве между деревьями. Лишь кое-где из земли все еще торчали надгробия, порой возникая перед глазами несколько неожиданно. Влад не пошел туда, но на какое-то время задержался на берегу, глядя то на воду, то на трехэтажное здание вдалеке, то на растущий вокруг озера лес. Несколько минут он пытался вспомнить, как делал последние две недели почти каждое утро.

Влад купил местную гостиницу несколько месяцев назад, для жены. Медвежье озеро относилось к району города Шелково, где та родилась и выросла. В Шелково четыре с половиной года назад они и познакомились. Успешный бизнесмен, он тогда отошел от дел в семейном холдинге, поскольку ослеп после аварии, о которой ничего не помнил. Сначала восстанавливался, искал способы вернуть прежнее здоровье, потом пытался смириться со своим новым состоянием, но в конце концов проиграл разыгравшейся у него депрессии.

Мало кто знал о том позорном, как он сам считал, моменте, но однажды Влад сдался и решил свести счеты с жизнью, наглотавшись прописанного врачами снотворного. Однако у судьбы на него оказались другие планы: он начал рисовать, хотя никогда не умел и едва ли мог научиться, лишившись зрения. Влад рисовал события, о которых не знал, людей и места, которых никогда не видел. Что-то в итоге сбывалось, что-то так и оставалось для него непонятным, но через несколько месяцев появившаяся способность привела его в Шелково и познакомила с Юлей Ткачевой, студенткой местного колледжа. Мысли о суициде были окончательно забыты.