− Как обстановка? – быстро спрашивает Пашка, не давая мне открыть рот.

− Тут идти две минуты, с вами не больше пяти. Проблем быть не должно, уж с небольшой прогулкой вы явно справитесь.

− Ты робот, что ли? Почему ты совсем не устаёшь?! − всё же не удерживаюсь я.

− Я выживаю в Подкроватии много лет. Мне просто нельзя быть нюней вроде вас, − категорично отрезает девчонка, даже не пытаясь смягчить удар по моему самолюбию.

Паша, кажется, ничуть не обижается, признавая её правоту. Да что происходит между этими двумя? Когда они успели стать лучшими друзьями?

− А как научилась ты? Ты ведь тоже родилась в нашем мире, да?

− Нет, − и это весь ответ.

− Ты здесь всё время жила одна? Или тебе кто-то помогал?

Пашкин локоть врезается мне под рёбра, но возмутиться я не успеваю.

− У меня не было здесь ни учителей, ни наставников, никого, кто помог бы. В Подкроватии ты либо учишься выживать, либо пропадаешь навсегда. Ты теряешься во времени, забываешь считать, сколько часов прошло в реальности, а потом понимаешь, что нет у тебя больше иной реальности, кроме этой. Джунгли, монстры, рынок, Кошмария – сотни мест, тысяча миров, созданных воображением. Молитесь, чтобы ваш брат оказался в этом, а не в любом другом. Молитесь, чтобы ему попалась такая же добрая душа, желающая помочь. Молитесь, чтобы ваши родители утром увидели своих прелестных детишек спящими в мягких постельках.

Слова Каи звенят скрежетом мела о доску, оставаясь неприятным осадком в душе. На каждое предложение − шаг в мою сторону, пока её тонкий палец не начинает тыкать мне в грудь. Родилась ли она здесь? Что за глупый вопрос, я просто идиот. Она не хочет вернуться? Или… не может?

− Прости, − мой голос звучит немного хрипло, надтреснуто, словно и вовсе не мой. Я сглатываю, чувствуя, как сжимается желудок. Что, если мы… не вернёмся?

Мои слова остаются без ответа, и даже Паша молчит, глядя куда-то в сторону. Иногда я завидую, что он умный и знает, когда промолчать. Как сморозить глупость, так я всегда первый. Догоняю ушедших вперед «друзей».

– Зараза! – шиплю, получая лианой по лицу и почти врезаясь в дерево.

Нет, это прям Дерево. Гигантское дерево, раскинувшее свои ветви во все стороны. Оно кажется одновременно и обычным, и самым странным из всех, которые я видел. Лучи солнца обнимают его собой, укутывают в свет, заставляют искриться и сиять. Я выглядываю Каю с Пашей, но их больше нет рядом. Рука так и тянется к коре, чтобы приласкать, погладить. Какие глупости в голову приходят! Я, наверное, просто ударился и лежу в отключке.

Мурашки бегают по моим рукам и ногам, зарываются прямо в сердце, когда дерево касается меня первым. Сотни травяных нитей спускаются с веток, раздвигают листья, щекочут шею, щёки, руки. И с каждым прикосновением я слышу сотни разных голосов. Они шепчут, шелестят, что-то пытаются сказать мне, донести мудрость. Пальцы наконец добираются до желаемого.

Ствол чуть шершавый, нежный, поросший мягким изумрудным мхом. Я зарываюсь в него и чувствую биение чужого сердца. Дерево тёплое, почти горячее, как нагретый солнцем песок. Я прижимаюсь к пушистому мху лбом. Мне кажется, что я одновременно везде и нигде, растворился во всём мире, стал каждым листочком в джунглях. Вдыхаю свежесть этого мира, впитываю в себя всю мудрость и все знания.

− Верни себя. Спаси миры, − шуршит скрипучая ветка, выворачивая мою душу наизнанку.

− Как? − удивлённо шепчу я. − Разве я себя терял?

− Верни себя… − шелестит вновь листва, и меня откидывает от ствола мощным ударом. Я лечу на землю, прямо под ноги Паше.

− Джеймс, где ты был?! − Пашка трясёт меня за плечи, рычит сквозь зубы и обеспокоенно всматривается мне в глаза.