Когда зашли в Панаму, Джон вместе с другими матросами сошёл на берег. Портовые кабачки, дешёвые сувениры, немудрёные развлечения… В Панаме Джон купил саквояж – какой должен быть у настоящего путешественника. А на Кубе набил саквояж сигарами и ромом. Всё это стоило считанные центы. Но в результате в кармане Джона от родительской сотни осталось лишь три доллара. А впереди была пугающая неизвестность…

Впрочем, он не унывал. И ни минуты не сомневался в том, что покорит Нью-Йорк – как только доберётся до этого величественного города.

Декабрьским вечером «Катарина» вошла в нью-йоркский порт. Огромный мрачный город надвигался на Джона. Вот как описал этот момент сам Стейнбек.

«Через иллюминатор я смотрел на город, и он ужаснул меня. Было в нем что-то безобразно чудовищное – тянущиеся к небу дома, пробивающиеся сквозь падающие огни. С дрожью в коленках я сошел на берег – перепуганный, замерзший, в состоянии панического ужаса…».

С трудом он отыскал дом, в котором жила сестра Эстер. Позвонил в дверь. Вошел в квартиру и сразу понял – места здесь ему не найдётся. Сестра с мужем ютились в крошечной однокомнатной квартирке. Места хватило лишь на стол, пару стульев и кровать. На кухоньке невозможно было развернуться. В первую ночь Джону постелили на полу в прихожей.

Его пригласили к столу – на ужин Эстер приготовила картофельные оладьи. Джон достал подарки. И был очень расстроен, когда выяснилось, что гаванские сигары и ром никому не нужны – муж Эстер не курил и был убеждённым трезвенником.

С самого начала всё шло вкривь и вкось. Хорошо, Эстер нашла-таки ему местечко, где Джон мог переночевать. Первый месяц пребывания в Нью-Йорке он спал на полу, стараясь проснуться первым. Иначе мужу сестры, который уходил на работу в пять утра, приходилось перешагивать через спящего Джона, чтобы добраться до двери.

Стейнбек поднимался и варил кофе. Так он хоть чем-то оправдывал своё присутствие в этом доме.

Тягостное было время… Эстер не подавала виду, что с приездом брата жизнь супругов чрезвычайно усложнилась. Но что тут скрывать – Джон и сам всё превосходно понимал.

Целыми днями он бродил по Нью-Йорку в поисках работы. Присматривал и жильё. Найти угол оказалось значительно проще, чем какой-нибудь заработок.

Джон устроился было разносчиком газет, но его быстро выгнали – он совершенно не знал города и без конца плутал. Затем он поработал несколько дней на продовольственном складе. Уронил ящик с бутылками – его тут же уволили, не заплатив ни цента.

Однажды в конце января 1926 года Джон решился заговорить с сестрой на очень непростую тему.

– Эстер, не могла бы ты занять мне немного денег? Я присмотрел недорогую комнату…

– Да, да, конечно, – быстро ответила Эстер, словно ждала этих слов от брата.

Она протянула ему тридцать долларов – всё, что у неё было.

На эти деньги Джон снял крохотную меблированную комнату с выкрашенными в зелёный цвет стенами и полным отсутствием каких-либо удобств. Хозяин потребовал заплатить вперёд. И Джон снова остался без денег.

Питался он у Эстер, как бы невзначай заглядывая вечерами в их скромную квартирку. При этом старался приходить не каждый день – сестре и без него приходилось тяжко. Однако, эти ужины были его единственным пропитанием. У Джона в ту пору не было денег даже на кусок хлеба. Он голодал.

Однажды муж Эстер спросил Джона:

– Ну, как дела? Покорил Нью-Йорк?

– Смеешься? – уныло откликнулся Джон. – Я до сих пор не могу найти работу…

– Знаю, знаю, не обижайся, – засмеялся тот и похлопал Джона по плечу. – Я нашел тебе работёнку. Правде, её не назовёшь непыльной… Короче, завтра утром тебя ждут на стройке. Знаешь, где «Медисон-сквер-гарден»? Там строится спортивный зал. Туда и отправляйся.