– Я еще не все сделал.

Судорога овладела им, когда он взглянул на бездыханное тело той, которую прежде так горячо любил.

Но месть еще бушевала в его груди, и жалость не имела доступа к его сердцу. Открыв дверь, он вышел из комнаты, повторяя:

– Я еще не все сделал.

В эту ночь, три четверти часа спустя после страшного происшествия, носилки остановились на Сенной улице, около забора сада, очевидно принадлежавшего к расположенному в соседнем сквере большому дому. Из них вышел господин, закутанный в плащ, и приказал носильщикам дожидаться его возвращения.

– Ладно, ваша милость, – ответил наш старый знакомец Терри О’Флагерти. – Не торопитесь из-за нас, мистер Лоу. Мы потешимся разговором друг с другом, нам будет очень весело. Но, ради бога, постойте-ка минутку, сэр, – вон там кто-то подстерегает вас. Войдите снова в носилки – мы перенесем вашу милость за угол, чтобы надуть негодяя.

– Ну, пустяки! – воскликнул Лоу. – Тут нет ничего тревожного. Подождите здесь, пока я вернусь.

С этими словами он открыл калитку в заборе сада и исчез. Едва только успел он уйти, как человек, привлекший внимание Терри, перешел через улицу, направляясь с быстротой, какую только дозволяла ему хромота, к той же самой калитке в сад, через которую прошел Лоу. Ночь была темная, фонарей на улице тоже не было. Тем не менее, когда незнакомец приблизился, носильщики узнали его по особенной его походке.

– Святители угодники, защитите нас! – воскликнул Терри. – Да ведь это Старый Красавец Уилсон, собственной персоной. Я признал его по его хромой ноге. Сейчас случится убийство. Мы не должны пускать его в сад, Пэт. Эй, господин! Вам нельзя туда входить.

Уилсон не обратил никакого внимания на этот окрик и собирался уже отворить калитку, как вдруг его крепко схватили за руки двое сильных носильщиков.

– Убирайтесь, к черту, мерзавцы! – крикнул он, тщетно пытаясь высвободиться. – Вы хотите запретить мне войти в мой собственный дом? Пустите меня сейчас же, не то берегитесь.

– Если это ваш собственный дом, господин, то вам лучше было бы войти в него через главную дверь, – возразил Терри. – Войдите в наши носилки – мы кругом донесем вас туда.

– Ну, входите же! – прибавил Пэт Моллоу, пытаясь насильно посадить Уилсона в носилки.

Старик, однако, упорно сопротивлялся их попыткам. Когда носильщики испугались, что дошли в обращении с ним до крайности, он понемногу стал высвобождаться из цепких объятий. Но Терри, во всяком случае, решился не позволять ему войти в сад и встал перед калиткой.

– Пошел прочь, бездельник! – крикнул в бешенстве Уилсон. – Не то ты раскаешься. Сейчас ко мне в сад вошел какой-то человек, похожий на вора, и, если вы помешаете мне преследовать его, вас сочтут за сообщников. Закон поступит с вами очень сурово, могу обещать вам это.

– Ну так что ж! Закон не тронет таких честных людей, как мы, вы нас этим не напугаете! – смело возразил Терри. – Но вы, ваша милость, ошиблись. Господин, которого мы принесли, пошел вон в тот дом, – прибавил он, указывая на здание, находящееся немного дальше по улице.

– Это ложь! – крикнул Уилсон. – Я видел, как он вошел сюда. Пошел прочь, приказываю тебе, или будет плохо!

Он обнажил шпагу.

– Ох, смерть! Он меня убьет! – закричал Терри. – Держи его покрепче, Пэт, не то он меня пронзит своим вертелом!

Несмотря на угрозы старика, клявшегося, что пройдет через его труп, если тот не уйдет, Терри решительно оставался на своем месте. Трудно сказать, чем могла бы окончиться эта схватка, если бы караульный не завернул в эту минуту за угол улицы и, окликнутый Уилсоном, не прибежал к месту действия. Первым делом караульного было приподнять фонарь и разглядеть лица споривших. Когда свет упал на знакомые черты господина, он тотчас же крикнул: