– Убить вас! – отозвался Уилсон. – Кто внушил вам эту безумную мысль?

– Да ваши свирепые взгляды. Говорят, будто вы так ревнивы, что способны совершить какое-нибудь ужасное убийство. Но я не боюсь этого. Вы слишком любите свою Белинду, чтобы отрубить ей голову. Не так ли, господин Синяя Борода?

– Разве я обращался с вами иначе, как с нежностью, с тех пор как мы поженились? – спросил Старый Красавец.

– Ваше поведение вообще было похвально, но по временам у вас обнаруживаются странные вспышки. К счастью, я не обращаю на них внимания.

– Ответьте мне на один вопрос, Белинда: раскаивались ли вы когда-нибудь в том, что вышли за меня замуж?

– Раскаивалась ли? Конечно, даже сотни раз. Всякий раз, как мы немножко поссоримся, я желаю развода, но затем вы неизменно делаете мне такие хорошие подарки, что я рада примириться. Кстати, вы ведь не дали мне бриллиантового ожерелья, которое обещали после нашей последней ссоры.

– Ну, довольно этих пустяков, сударыня! – строго сказал Уилсон. – Мне нужно совсем о другом переговорить с вами. Страшные истории рассказали мне о вас – истории, угрожающие вам самим и моему честному имени.

– И вы поверили этим сплетням? Вы считаете меня способной на такое дурное поведение? – воскликнула она, гордо выпрямившись во весь рост и глядя на него с негодующим презрением.

– Да, сударыня, я верю им. Ваши попытки опровергнуть их будут совершенно бесполезны. Я верю в вашу виновность – слышите ли, виновность, сударыня. О вашей любовной связи с мистером Лоу говорит весь город. Ага! Вы считали меня дураком. Но если я слеп, то другие зрячи. Один из моих добрых друзей был достаточно предусмотрителен – черт его побери! – чтобы послать мне сегодня утром письмо, извещающее о вашем поведении. Притом я получил подтверждение этого заявления. Я подслушал то, что произошло между вами и вашим любовником в Бирдкейдже сегодня утром, и узнал, что он в эту ночь придет в сад.

– Все это очень легко объяснить, сэр, но я не снизойду до объяснения, – сказала Белинда, приготовляясь покинуть комнату.

Но старик предупредил ее намерение и быстро запер дверь, а ключ положил себе в карман.

– Вы думаете задержать меня насильно? – спросила Белинда в испуге.

Она попыталась было позвонить, но он схватил ее за руку и насильно усадил на стул. Вынув шпагу, он велел ей готовиться к немедленной смерти.

– Я не могу думать, что вы серьезно хотите убить меня! – воскликнула она. – Вы хотите попугать меня?

– Молитесь, говорю вам, сударыня! – крикнул в ответ Уилсон. – Вам осталось всего несколько минут.

– Смилуйтесь, смилуйтесь! – заголосила несчастная, прочтя свой приговор в его взгляде. – Ради вашей прежней любви ко мне, умоляю вас, пощадите!

– Всякая жалость исчезла из моего сердца из-за вашего вероломства. Вы должны умереть.

– Но не от вашей руки, – пронзительно вскрикнула она. – Клянусь вам, я невинна! Послушайте, что я скажу вам.

– Не желаю ничего слушать теперь, – сказал Уилсон безумным голосом. – Вы хотите только выиграть время. Попробуйте только крикнуть, я воткну шпагу вам в горло. Вы лишены всякой помощи.

– Тогда, Боже, помоги мне! – произнесла она.

– Я не хочу проливать вашей крови. Выпейте это, – сказал он, вынув из жилета склянку.

– Это яд? – крикнула Белинда.

– Пейте! Предоставляю вам выбрать род смерти: или это, или меч!

Не будучи в состоянии сопротивляться, она взяла склянку и выпила часть жидкости, затем с глухим стоном упала на пол. Уилсон бросился на стул и отвернулся от нее. Он пытался зажать уши, чтобы ужасные стоны не достигали их. Вслед за тем все замолкло. Тем не менее он не смел оглянуться и оставался некоторое время в том же самом положении. Наконец часы пробили одиннадцать. Их звук вывел его из забвения. Он вскочил, шепча про себя: