А всё из-за того, что какая-то японская радикальная организация объявила о своём намерении зарезать всех четверых битлов за их выступление в «Ниппон-будокан», здании, которое считается священным. Каких либо неприятных инцидентов тогда удалось избежать, хотя кроме четырёх стен своих номеров Битлам не удалось увидеть в Японии ничего…

…Совсем другое дело сейчас.

Пол и Линда вошли в зал для получения ручной клади в приподнятом настроении. Наконец-то этот однообразный полёт с бесконечно встающим из-за океана солнцем, окончен. Через каких-то двадцать минут, согласно условиям райдера, их встретит представитель японского промоутера и доставит к лимузину. А там дальше приятная поездка к центру Токио, номер-люкс в лучшем японском отеле «Окура» и экзотический обед в ресторане. А потом их ожидает двое суток, необходимых для монтирования аппаратуры перед первым концертом. Пол и Линда смогут, наконец, как следует познакомиться с Токио. Конечно, такой славы, как тогда, четырнадцать лет назад, уже нет и в помине. Но денег у Пола больше сейчас. А Пол всегда умел считать деньги…

…Тогда кто только не кормился с их заработков. Удивительно, но меньше всех тянул на себя их менеджер Эпстайн, умерший в самый разгар их славы.

С тех пор Пол часто задавал себе этот вопрос – что это было? Суицид или случайная передозировка? Скорее всего ни то, ни другое. А закономерный конец живого существа, лишившегося по каким-то таинственным причинам своего жизненного стержня, без которого человек начинает гореть на невидимом глазами огне. И деньги, которые были у Эпстайна, только ускорили его конец. Что-то похожее Пол стал замечать последнее время и за Джоном. Может быть именно поэтому он позвонил ему в последний день перед отъездом из Штатов. Но трубку подняла Йоко. Кажется она сильно разозлилась в ответ на предложение Пола выкурить трубку мира. Он знал, какой злой может быть эта чернявая пигалица. Интересно, знал ли об этом Джон?

Размышляя об Эпстайне, Пол всегда вспоминал те страшные гастроли на Филиппинах, последовавших сразу после японских. Тогда, в Маниле, Эпстайн совершил грубую ошибку, отвергнув приглашение жены президента, а точнее, диктатора Филиппин, посетить званый приём, на который уже были приглашены сто самых влиятельных семейств страны.

В тот вечер по государственному каналу телевидения было объявлено о том, что Битлз нанесли оскорбление всей нации. Бедняга Эпстайн побежал в студию и чуть ли не на коленях выпрашивал прощение, но эта передача тогда так и не вышла в эфир. Тогда Пол был единственным из Битлз, кто открыто встал на сторону Эпстайна и сообщил об этом в интервью. Даже Джон, обычно никогда не лезший за словом в карман, сказал очень сдержано:

– Нам бы хотелось узнать о вашей стране побольше. И прежде всего, как побыстрее отсюда смыться.

На следующее утро они добирались до аэропорта на каких-то жутких легковушках, нагруженные чемоданами, а командир экипажа голландского самолёта, вылетавшего из Манилы в Нью-Дели, до которого дозвонился Эпстайн, дожидался их до последнего. При входе в терминал их встретила беснующаяся толпа. Часть этих людей, в основном юные филиппинки, жаждали хотя бы прикоснуться к ним, а часть бросали тухлыми яйцами и норовили дотянуться сквозь кордон полицейских в красных сомбреро, чтобы побольнее ударить. Пол видел, как Эпстайна, который пытался прикрыть его собой, всё же сбили с ног и стали избивать. Ну, а он уже тогда был счастливчиком, и ему одному удалось каким-то образом убежать от толпы, совершенно не пострадав.

После того, как они впятером наконец добрались до самолёта и заняли места в первом классе, по внутренней трансляции вдруг раздался металлический голос: