В моей жизни было несколько мужчин. И все они исчезли. Все они только пользовались мной. Сейчас, спустя годы, я понимаю, что имела в виду мама. И поэтому я теперь хочу быть просто одна.

Джино вдруг внутренне стало некомфортно от того, что, применяя гипноз, он уже не раз соблазнял Альбу. Хотя, с другой стороны, понимая, что уважение к женщине в Италии мальчикам прививается с детства, он всё равно знал, что природа мужчины сильнее. И женщины любят доминирование мужчины над собою. Конечно, в том случае, если у женщины есть чувство защищенности, исходящее от него. Но то, что рассказала Альба, для него стало откровением.

– Альба, скажи, а ко мне ты что-то чувствуешь? – с надеждой в голосе, но почему-то с долей скепсиса спросил Джино. – Только говори то, что думаешь, даже если это может не понравиться мне!

– Вот прям как есть говорить? – воодушевилась Альба.

Джино насторожился.

– Ну, собственно, да. Как есть.

– Хорошо, если Вы настаиваете, я буду говорить откровенно!

Вы всегда такой холодный, надменный, смотрите на меня, как на пустое место. Я ведь для Вас прислуга. Часть интерьера, не более. Вы спрашиваете, что я к Вам чувствую?! Абсолютно ничего, вакуум! Вы пользуетесь мной, как это делали все остальные. Пользуетесь моей беспомощностью. Спите со мною, как с женщиной лёгкого поведения, когда Вам этого хочется. Но я личность! Я не понимаю, почему не отказываю Вам. Я ведь совсем к Вам ничего не чувствую. Временами Вы обжигаете меня огнём сексуальной страсти, которую я не могу контролировать. Сама не знаю почему. И вообще я сплю с Вами, наверное, потому, что боюсь потерять работу.

Ехидно улыбнувшись, она встала и направилась к двери.

– Прошу Вас не увольняйте меня, – внезапно остановившись, перед тем как выйти, добавила она. – Я просто больше не могла молчать, тем более Вы сами хотели услышать правду. Как говорил мой отчим, который сам себя называл «хмельной поэт», а на самом деле извращенец и алкоголик:

Хотя если Вы меня уволите, я не сильно расстроюсь. Всегда найдётся сеньор, желающий приютить юную особу. Но и это мне тоже уже не нужно. Если честно – мне от этого тошно!

Ошеломлённый, Джино от неожиданности разозлился на услышанное и хотел крикнуть ей вслед: «Тебе нужен психиатр! Истеричка!». Но оставил эти мысли при себе, осознавая, что в нём говорит гнев. Он сдержался, потому что было понятно: Альбой пользовались мужчины, в том числе и он сам. Поэтому она так озлоблена.

Он решил меняться внутри, поняв, что дело не в женщинах, а в нём самом…

Когда Альба ушла, Джино встал с кровати, переоделся в халат и спустился в столовую. Подойдя к холодильнику, он достал из него кусок холодной, слегка обжаренной говядины с кровью. Порезал его и начал есть, запивая тёплым красным вином.

В доме стояла немая тишина, которая в то же время оглушала своим постоянством.

Поужинав, он вытер белой хлопковой салфеткой губы, небрежно швырнул её на стол и направился в гостиную.

Это был большой зал с пустым пространством без капли уюта и минималистским дизайном. Напротив камина стояли два похожих на чаши кресла тёмно-красного цвета, выполненных в футуристическом стиле 60-х годов, с очень неестественно высокими и узкими спинками. Камин же был сделан в виде ворот с двумя чугунными створками и полукруглой аркой наверху. Высота его была примерно четыре, а ширина – три метра. Левая створка всегда приоткрыта. Внизу лежал огромный сломанный замок, который, как думал Джино, символизировал собой снятие запретов с целью вкусить плоды греховной жизни. Внутри над пламенем были высечены из камня фигуры в виде горящих в аду грешников. За счёт игры света и тени от огня персонажи буквально оживали. Некоторые из них выглядели настолько ужасающе и реалистично, что могло показаться, как будто слышно их душераздирающие крики.