Может и хорошо, что я на следующей неделе отправлюсь на остров. Отдохну, развлекусь, а может даже и влюблюсь, – кривлюсь от собственных мыслей.

Хватило мне одной влюбленности, надо немного пожить для себя.

Как же я ненавижу Царева! С первой встречи, с первого вдоха, с первого поцелуя. Ну почему именно он?

Я не была монахиней. У меня были серьезные отношения, но, чтобы так погрязнуть в своих чувствах – это впервые.

Грудь неприятно саднит. Даже хлебец теперь кажется до ужаса пресным и приходиться его отложить, переключившись на сотую чашку кофе.

Вдруг послышались шаги, и я заметно напряглась.

Может охранники проверку проводят, решили узнать почему горит свет.

Но удача снова подвела меня, так как уже через секунду дверь моего кабинета открылась без стука и я увидела своего деспота во плоти.

Ну конечно, сам дьявол решил посетить им же организованный ад, и посмотреть, как я медленно варюсь в котле. Но мужчина быстрым взглядом оценил всю ситуацию и нахмурив брови, резко бросил:

– Ты что не в курсе, что рабочий день давно закончен?

– Конечно, – не пряча раздражения, моментально отзываюсь я, – представляешь, я умею пользоваться часами, – теперь и кофе становится слишком горьким, поэтому я его отодвигаю в сторону недоеденного хлебца.

Еще немного голодовки, и я растворюсь в работе в прямом смысле этого слова.

– Тогда почему ты все еще здесь? – не унимался Царев.

– Мой босс увидел во мне сказочное создание…

– Что-о-о?

– Золушкой подрабатываю, не видишь? Царев, закрой дверь с той стороны и дай мне насладиться тишиной.

– Разве можно так разговаривать со своим руководством?

– Как ты уже успел заметить, рабочий день давно закончился. Ты больше мне не начальник, а обычный смертный, который сейчас нарушает мое личное пространство.

– Ты еще красивее, когда не скрываешься под маской холодности и отчуждения, – вдруг мужчина сменил тон и расслабился.

– Сомнительный комплимент, – с кислой миной слежу, как Царев, с грацией хищника, движется в мою сторону.

– Виктория, – мурлыкнул он, огибая стол и останавливаясь на уровне вытянутой руки. А мои, и так, натянутые за эту неделю нервы, начинают трещать по швам.

– Стой, где стоишь, Царев и не смей ко мне подходить, – угрожающе сверлю его глазами, но мужчина будто меня не слышит и делает медленный шаг.

– Царев, – пытаюсь привести того в чувство, но изо рта вырывается сладкий вздох, и я с ужасом понимаю, что сама начинаю возбуждаться от мысли, что мы одни на этаже.

– Меня зовут Сергей, или как ты меня раньше называла Сережа, – переходит на шепот, склоняясь к моему лицу все ближе.

– Так, Сережа, – встаю из-за стола, чуть пошатнув его, отчего кофе в стакане выплескивается на распечатку эскизов и растекается некрасивой лужицей.

Смотря на испорченный труд своей работы, я упускаю тот момент, когда мужчина вплотную придвигается ко мне, и не церемонясь кладет руки на мои бедра.

– Что ты делаешь? – шиплю, вонзаясь ногтями в его кисти рук, но безрезультатно. Мужчина даже не шелохнулся.

– А как ты думаешь? – щеку обдало горячим дыханием и сердце вмиг забилось в бешенном темпе.

– Царев, – пытаюсь вразумить мужчину, – вспомни, мы с тобой только недавно говорили про харассмент.

– Так рабочее время вышло. И я теперь не твой начальник, а ты не моя подчиненная, – бьет меня моими же словами. Но так дело не пойдет. Последнее слово будет за мной.

– Это не дает тебе право меня…лапать! Отпусти!

– Знаешь, мне нравится тебя…лапать. Виктория, я соскучился, – его губы коснулись мочка моего уха, оставляя легкий влажный след поцелуя, от которого у меня не только ноги, но и мозги обмякли. Иначе как я еще могу объяснить тот факт, что вместо того, чтобы попытаться высвободиться, я лишь сильнее льну к мужскому телу, отклоняя голову, в надежде получить еще больше поцелуев.