– Вот и пойдём! – Джек распахнул дверь. – Он как раз рядом…
– Подожди, милый! – Мама вернулась к прилавку и сказала продавцу: – А позвольте ещё раз попробовать звонки.
Джек и его мама с огромными пакетами в руках поднялись по ступенькам дома номер тридцать три по Карантинной улице. С минуту папа неуклюже возился с ключами, наконец отпер замок и толкнул локтем дверь.
Миссис Дэш вошла, поставила пакеты на коврик и застыла. Визг, который она издала, мог бы расщепить атом.
– Дотти?! – Папа уронил свои мешки и бросился к маме. – Что слу… господи, что это?
– Что там? – крикнул Джек, влетел в дом и замер. – Ох ты ж голая подмышка!
По коридору носилась гудящая чёрная туча.
– Мама, папа? Вы где?
Туча оказалась живой. Она состояла из тысяч мух. Они жужжали, метались туда-сюда, застревали в волосах, ползали по щекам, забирались в уши и в нос.
Где-то за этой чернотой раздался мамин крик:
– Лайонел, сделай же что-нибудь!
Длинный силуэт отца будто выплясывал непонятный танец: дёргался и подпрыгивал.
– Кыш! Кыш! Вон отсюда! – орал отец, размахивая руками, как ветряная мельница.
Джек уткнулся носом в шарф. И вовремя – ещё тысяча мух вылетела из мансарды и устремилась вниз. Сплошным чёрным ковром мухи облепили стены. Через открытую дверь часть мушиной армии устремилась на улицу. Ж‐ж-ж! Ж‐ж-ж! Гул стоял громче, чем на немецкой автомагистрали. Ж‐ж-ж! Ж‐ж-ж! Ж‐ж-ж! Джеку казалось, что у него вот-вот лопнут барабанные перепонки.
И вдруг коридор опустел. Внезапно стало тихо. Как бывает, когда отец говорит: «Всё, спать», – и выключает телевизор.
– Лайонел! Ты мой герой! – воскликнула мама.
Прислонившись к косяку, отец мучительно пытался откашляться. Наконец у него изо рта выскочила муха.
– Не понимаю, – проворчал он, потирая спину. – Наверное, я окно на кухне не закрыл.
«Не в этом дело, – подумал Джек, глядя, как стая мух зигзагами несётся по улице. – Они появились не из кухни. Я своими глазами видел, что они летели из мансарды».
Туча редела, мухи разлетались. В небе остались только редкие чёрные точки, будто кто-то забрызгал его чернилами: шлёп-шлёп-шлёп. И тут Джеку вспомнился альбом… чистая страница, перо у него в руке… Стук изнутри парты: бамс-бамс-бамс… Он похолодел. Осторожно пробрался мимо ошарашенных родителей и на цыпочках поднялся по лестнице в свою комнату.
«В мире много всего странного, – говорил Джек сам себе. – Радуга, магниты, ушная сера… И в этом нет ничего сверхъестественного».
Он открыл дверь и услышал жужжание одной-единственной мухи, бестолково колотившейся в стекло.
– Ну и что? У меня в комнате муха. Это вовсе не значит, что… Э‐э?!
Парта лежала на боку, крышка была откинута.
Джек поставил парту на место. Коробка, которой он прижал крышку перед уходом, валялась в стороне. Все его вещи разлетелись по полу.
Раскрытый альбом лежал тут же. Джек поднял его, взял пёрышко, придвинул стул и сел.
Закусив губу, положил альбом на колени, сбросил со страницы дохлую муху. Вот они во всей красе, кляксы, которые он наставил: шлёп-шлёп-шлёп. Две страницы, испещрённые густыми чёрными точками. Он склонился над альбомом. «Да, очень похоже на мух…»
– «Я исполню любую мечту… – пробормотал он себе под нос, – если ты подведёшь черту».
Глава 5
И, словно серые тучи разошлись, постепенно открывая голубое небо, до Джека начало доходить…
Выходит, это правда? Выходит, кляксы в альбоме превратились в мух? Неужели он, Джек Альфонс Эксетер Дэш, реально, действительно, в самом деле вызвал к жизни рой мух, который в эту самую минуту сворачивает с Карантинной улицы в Прививочный проезд? И если да, то, может быть, получится создать что-то ещё? Неужели пёрышко действительно исполняет желания?