– У меня воронка, тоже чёрная. Она гудит, крутится и расширяется.

От этого описания мой вихрь ускорил вращение, и я оторопел оттого, насколько сильными были процессы, которые описывали девушки.

– Ты знаешь, что это такое, Джай? – спросила Карина.

– Нет, – ответил я, сличив ощущения с воспоминаниями. – Первый раз сталкиваюсь.

– А ты хорошо чувствуешь, о чём мы говорим? – спросила Ева.

– Да, вполне, – рассуждал я. – То есть я понимаю, что этой энергии, которую мы слушаем, в вас намного больше, чем во мне. Почему так, я пока не пойму.

Глаза я не открывал, но мне показалось, что в этот момент девушки переглянулись.

– А чем ты чувствуешь эту энергию? – продолжала Ева.

– Вопрос на засыпку, – вслух задумался я. – Не знаю. Вроде бы телом, а вроде бы нет.

– Может, органами какими? – уточнила она.

Мои познания анатомии оставляли желать лучшего.

– Нет, не похоже, – медленно ответил я, наблюдая за ощущениями. – Там вроде кишечник, а ниже мочевой пузырь, но вот чтобы они реагировали на то, что мы слушаем… нет, не думаю. Там будто бы есть что-то невидимое, и оно воспринимает эти энергии – вот, точно!

Я очень обрадовался подобранной аналогии. Передавать словами неописуемое – та ещё задачка. Но Еву такое объяснение не устроило.

– Нет, погоди, – настаивала она. – Расскажи подробно, где именно у тебя возникают ощущения.

Я не понимал, к чему она клонит.

– Что ты хочешь от меня услышать? – спросил я, наконец.

– Она хочет, чтобы ты признался, где у тебя матка, – сказала Карина.

Я тут же открыл глаза:

– Что? – удивился я.

Девушки уже давно сидели и переглядывались: Карина улыбалась, а Ева недоумевала.

– Когда ты отвечал, – стала объяснять Карина, – я ощущала твои слова… как бы так полегче выразиться…

– Маткой ты их ощущала! – выкрикнула подсказку Ева. – Давай называть всё своими именами.

– Ну, да, – пожала плечами Карина. – Маткой. Мы тебя позвали, чтобы понять, как это работает. Мы с Евой догадались ночью, где появляются эти энергии. Но то, что ты их так легко считываешь, – это просто удивительно! У тебя же нет матки?

Она задала вопрос, и я не сразу понял, что это шутка:

– Вроде нет, – произнёс я растерянно, но затем уловил юмор и пошутил в ответ. – Хотя, кто знает? Мне УЗИ никогда не делали.

Карина улыбнулась:

– Не хочу показаться бестактной, но я к тебе прижималась, и знаю, что там у тебя всё не так, как у девочек.

Кажется, у меня глаза округлились от смущения. Краска уж точно залила лицо. Не верилось, что это прозвучало из уст моей девушки при посторонних на первой неделе наших отношений. Я подсознательно захотел спрятаться от позора, и меня выкинуло в мета-мир, где я увидел фантастическую картину: в центре бесконечности сиял треугольник, в одной вершине которого был я в форме шара, а в двух других вершинах – Ева и Карина в форме огромных бьющих молниями вихрей.

Зрелище завораживающее!

Я наблюдал, как закручивающиеся языки энергии выстреливают из вихрей и соединяются с моей гиперкапсулой. Я понял: Карина не собиралась меня задевать. Просто она включила другой режим взаимодействия с миром и несвойственные ей манеры, чтобы раскрутить внутренний вихрь ещё сильнее.

– Я смотрю сейчас на вас в мета-мире, – заговорил я с прилившей уверенностью, – и понимаю, что у меня вообще всё по-другому по сравнению с вами! Вы же ходячие смерчи!

Последняя фраза родилась сама собой, и только через несколько секунд она показалась очень смешной. Девушки захохотали, я – вслед за ними.

– Короче, матки у меня нет, – решительно заявил я. – Но я слышу ваши. Теперь мне от этого уже не скрыться.

– Форс, ты уникум, – подытожила Ева. – Подсунул нам умение чувствовать непонятные вещи, и мы после этого сами тебя пригласили, чтобы ты залез к нам… по самое дальше некуда, там, где уже тупик.