Они продолжали перешучиваться и смеяться, пока я мыл руки. Когда я вернулся в гостиную, часть которой была отведена под кухню и столовую, Ева с Кариной крутились у плиты.

– Джай, ты суп на мясном бульоне ешь? – спросила Ева.

– Ем.

– Отлично! Я вчера вечером сделала очень вкусный суп.

– Это правда, – подтвердила Карина, нарезая укроп. – Я ночью съела тарелку – еле удержалась, чтобы не заглотить ещё одну.

– А козий сыр ешь? – продолжила опрос Ева.

– Ем.

– Тогда вот держи доску, нож и сыр – порежь, как тебе нравится.

Сыр я резал очень аккуратно, чтобы не упасть в грязь лицом перед двумя девушками. Дома я рублю как попало, а тут решил блеснуть и сделать ровные тонкие кусочки. Поэтому Карина закончила резать укроп и другую зелень для салата гораздо быстрее, чем я справился с тремястами граммами сыра. Пока Ева отвернулась к плите, помешивая суп и тушёные овощи, Карина подошла сзади и обхватила меня руками за пояс, прижавшись к спине. Нож застыл на полпути через сыр, и всё моё внимание ушло в места касания с телом Карины. Какое блаженство!

Сердце застучало быстрее, и Карина наверняка это услышала: она прижималась ухом к моему позвоночнику между лопаток. Помимо стука, на уровне мета-мира сердце выдавало глубокое красное свечение и тепло, уходящее далеко за пределы тела. Карина прижалась ко мне ещё сильнее, и я спиной почувствовал, что её сердце тоже ускорилось.

– Продолжай резать, – прошептала она, тихо хихикая.

Я повиновался.

Когда Ева повернулась, Карина уже шла к раковине, чтобы помыть ножи и доски.

– Овощи тушатся, суп греется, – поставила Ева руки в боки. – У вас, вижу, тоже всё готово. Ну что? У нас есть минут пятнадцать на то, ради чего мы собрались. Будем?

– Будем, – уверенно сказала Карина и закончила ополаскивать ножи. – Давайте здесь и сейчас, а то после еды не захочется.

Она указала на высокие барные стулья, которые стояли у широкой стойки-стола, отделяющей границу кухни и гостиной.

– Я до сих пор не услышал, зачем мы собрались, – заметил я.

– Вот и хорошо, – ответила Ева. – Чище будет эксперимент.

Мы расставили стулья так, чтобы с одной стороны стойки сидели мы с Кариной, а с другой – Ева. Карина повела без предисловий:

– Давайте закроем глаза, – сказала она. – Найдём большой шар внутри груди. Чувствуете?

Посередине между солнечным сплетением и ключицами закрутился огонёк, который быстро заполнил грудную клетку.

– Чувствую там тепло, – сказал я.

– Мой шар – бильярдный, – описала Ева. – Крепкий, крутится, но маленький.

Карина дала нам минуту понаблюдать пространство в середине груди и пошла дальше:

– Хорошо. А теперь посмотрите, как ощущается шар внизу живота.

Сначала я внутренне возмутился: что это за точность описания? Я внизу живота находил кучу всяких ощущений, и каждое появлялось в совершенно разных ситуациях. Что прикажете мне слушать сейчас?

Затем, когда уточнений от Карины не последовало, я перенёс внимание в низ живота и вдруг узнал появившееся чувство: Карина начала о нём говорить, и Ева о нём же пошутила, как о бабочках. Неужели это то, что чувствуют девочки-подростки, когда впервые влюбляются? Жутко любопытно и немного неловко чувствовать то же самое, если это так.

Минуты две мы исследовали это место в тишине.

– Что там у вас? – спросила Карина.

– Что-то вроде нефизического бурления, – попробовал описать я.

Голос Евы прозвучал с оттенком удовольствия:

– Чернота, – протянула она.

От одного её слова вместо невнятного бурления раскрутился неистовый чёрный вихрь, и я догадался, что он – лишь отголосок того, что ощущала Ева.

– А у тебя что? – спросил я Карину.