И тут Роберт по-настоящему меня напугал:

– Если зайдут в кафе и подойдут к нам, молчи и делай всё, что они потребуют, – сказал он безапелляционным тоном. – В случае необходимости я сам буду говорить.

Услышав такое, я сразу почувствовал дрожь в коленях и пальцах рук. Ну и гостя я пригласил! Что у него в чемодане? Наркотики, оружие, контрабанда или всё сразу? Я живо представил, как мне заламывают руки и везут в полицейский участок, там допрашивают и обвиняют в соучастии в страшном международном преступлении.

В этот момент, несмотря на паническое состояние, я успел сообразить, что всего минуту назад ощущал себя совсем по-другому и что на самом-то деле ещё ничего не произошло. Но страх уже поглотил. Я всегда считал себя человеком рациональным и взвешенным, поэтому такие внезапные перепады эмоций стали неожиданным сюрпризом.

Силы и уверенности для ответа я не нашёл. В то же время мне было просто необходимо выплеснуть напряжение, поэтому я отыскал взглядом официантку и крикнул ей с досадой и даже раздражением:

– Девушка, можно вас?

Услышав в моём голосе недовольство, официантка поспешила к нашему столику, едва скрывая удивление. Её недоумение легко понять: только что я был так учтив и добр, а теперь рявкаю, как пёс, хотя за это время ничего не изменилось.

– Что-то случилось? – заботливо спросила она, глядя мне в глаза.

Я был обезоружен.

Её искреннее желание понять, чем я огорчён, поставило меня в неловкое положение. Я почувствовал себя свиньёй за то, что без причины хотел вывалить на девушку злобу и тревогу, с ней совершенно не связанные. Я вдруг осознал простую истину: люди, которые срываются на официантов, кассиров, продавцов, дворников, газонокосильщиков, заправщиков, делают это от безысходности и собственного глубокого несчастья. Чтобы хоть где-то увидеть своё превосходство, агрессоры атакуют людей, которые играют социальную роль, не подразумевающую ответный выпад. От такого откровения я забыл о страхе, смягчил голос и снова улыбнулся:

– Нет, ничего не случилось. Просто хотел добавить чёрный чай для двоих, но не сразу, а после еды.

Девушка тоже заулыбалась в ответ и, подтвердив заказ, радостно ушла.

Только я избавился от нахлынувших переживаний, как дверь в кафе открылась, и в зал вошли двое широкоплечих полицейских с большой немецкой овчаркой. Навстречу им вышел управляющий, и один патрульный сказал ему несколько негромких слов. Тот кивнул в ответ и развернулся в сторону зала:

– Уважаемые гости, – громко проговорил управляющий, обращаясь к посетителям кафе. – Эти любезные офицеры осмотрят наше уютное место. Не обращайте внимания, это просто проверка.

Уловив в зале напряжение, он добавил:

– И, пожалуйста, не предлагайте лакомства мохнатому гостю – он ведь на службе.

Шутка разрядила обстановку, многие посетители заулыбались и перестали замечать людей в форме. Кто-то вслух умилялся служебной собакой, которая спокойно проходила между столами и стульями, ведомая строгим хозяином. Проходя мимо нашего столика, она на секунду задержалась, понюхав чемодан Роберта. Моё сердце заколотилось и дыхание замерло, но я тут же с облегчением выдохнул, когда собака пошла дальше. За две следующие секунды я успел посмеяться над своей мнительностью, мысленно извиниться за недоверие перед Робертом и приготовиться рассказать ему о своих нелепых предубеждениях. Но вдруг я услышал голос:

– Молодой человек, это ваш чемодан?

От таких слов я должен был испугаться в свете моих предположений и бурной фантазии, но вместо испуга почувствовал, как пространство вокруг моего тела зашевелилось, будто кто-то коснулся меня невидимой рукой. Подняв голову, я наткнулся на холодный взгляд, вроде и обычный, но какой-то неправильный: он шёл не