Во время своих путешествий по Франции, Испании и Италии цыгане приняли католицизм, иногда смешивая его с индуистскими верованиями, а иногда и вытесняя их. В то время как католики-гадже чествовали двух одноименных святых города – Сент-Мари-Жакобе и Сент-Мари-Саломе, приходившихся Иисусу тетями, цыгане почитали свою незаконнорожденную святую – Сару. Согласно легенде, Сара была служанкой двух святых Марий, сопровождавшей их после распятия, когда они были изгнаны римлянами из Палестины, посажены в лодку без весел и выброшены на берега Франции. Цыганская мифология гласит, что Сара была провансальской цыганкой, которая спасла обеих святых, когда их лодка перевернулась во время шторма у берегов Камарга.

Статуи двух святых Марий стояли в освященной часовне средневековой церкви Нотр-Дам-де-ла-Мер, но Негрос с детьми и другие цыгане шли не к ним, а к склепу, в который вела каменная лестница и где находилась деревянная статуя св. Сары. Ее поместили сюда, поскольку ее святость не была признана Ватиканом и почиталась только среди цыган. Джанго с семьей входил в склеп, почерневший от копоти свечей многих поколений паломников, чтобы поклонится цыганской святой, известной, как Сара-Ла-Кали или Черная Сара. Цыгане приводили сюда своих детей для благословения или оставляли детские фотографии на медальонах и благодарили святую милостыней. Если цыганская семья хотела выразить особую благодарность, они шили богато украшенный халат и накрывали им статую. К концу паломничества статуя покрывалась десятками таких халатов. После поклонения цыгане несли статую Сары на руках к океану, чтобы омыть ее в соленой воде.

С наступлением зимы Негрос снова направляла свой ветхий фургон, нуждавшийся в ремонте и мужских руках, в сторону Бельгии. И Либерши снова тепло принимал ее и детей, но в трактире Борсина уже не звучала музыка Жана-Эжена и Негрос не танцевала свои зажигательные танцы. Джанго и Нин-Нин подружились с местными мальчишками. А Нин-Нин даже посещал школу по нескольку месяцев в течение трех лет. Но, несмотря на все попытки матери усадить Джанго за парту, он не проявлял никакого интереса к школе, а если и посещал ее изредка, то старался как можно быстрее сбежать с уроков.

Лагерь паломников в Ле-Сен-Мари-де-ла-Мер на фоне одноименной церкви. 1940-е годы

Его тяготила ответственность и обязательства. С возрастом он пристрастился посещать бары, пить в них кофе или играть в бильярд.

Когда Первая мировая война докатилась до столицы Франции, Негрос с детьми бросила свой фургон под Парижем и вместе с толпой беженцев с востока страны двинулась дальше пешком. Они шли неделями вдоль обочин дорог. Негрос вела своих детей, неся с собой все, что можно было унести. Иногда их подбирала какая-нибудь повозка. В конце концов они достигли Миди, а затем продолжили путь вдоль побережья до итальянского порта Ливорно. Там они нашли место на корабле на Корсику, а затем сели на другой корабль, направлявшийся в Алжир. Алжир, расположенный на Варварийском берегу, был известен как «Белый город» – имя, которое он получил за свои белоснежные здания, слепящие глаза под африканским солнцем. В отличие от остального Алжира, касба (крепость) Алжира, старинная часть города – это мир ярких красок, где рыночные лавки образуют лабиринт вокруг форта и Большой мечети Джамаа-эль-Кебир. Это был арабский квартал, но здесь также жили цыгане-мусульмане ксоракс и африканские цыгане-мануши, которые эмигрировали или были изгнаны из Франции задолго до войны. Негрос нашла комнату по соседству с касбой для продажи своих корзин и украшений. Здесь, среди других цыган, они снова встретили Жана-Эжена, который руководил своим оркестром и зарабатывал по мелочи на танцах.