- Желаю тебе успеха в благотворительной деятельности, - наконец произнес он, и его голос звучал глухо, но не агресивно, без обвинений. Казалось, он пытался смириться с новой реальностью своего пластмассового мира, где уже не было меня.

- Спасибо, - тихо проговорила я, и не успела ничего добавить, как экран потух.

Я смотрела на свое отражение в черном окне пустоты и понимала, что Иэн ушел. Он не был на меня обижен. Лишь не хотел, чтобы я видела его боль потери.

****

Сейчас, по прошествию месяца, я уже не так остро воспринимала этот разрыв и, каждый раз вспоминая о нем, пыталась понять, а что бы было с нами, если бы не Генри. Как долго мы бы были счастливы с Иэном, если бы мне наскучила карьера актрисы, если бы я почувствовала, что мне тесно в рамках Голливуда, и я захотела бы попробовать себя в той же благотворительной деятельности или в чем-то другом.

- Не тоскуешь по кинокарьере? - тем временем продолжала Франси, и я была благодарна француженке, что она ушла от прямых вопросов об Иэне. Впрочем, слух о том, что наша с Сомерсом связь - ничто иное, как пиар-ход, уже облетел Голливуд и как-то тихо улегся. Обо мне, как о жене Иэна Сомерса, никто не говорил, изображения, сделанные в период нашей совместной жизни, исчезли, и у меня возникало странное ощущение. Казалось, будто незримая рука Генри стирает мое прошлое с Сомерсом. Что, собственно, было недалеко от истины.

- Мне некогда скучать... - покачала я головой, и не врала.

- Я кстати, видела фильм. Ты очень талантливо сыграла… - продолжала она.

- Большое спасибо за комплимент, - я улыбнулась и, отпив немного вина, попыталась скрыть все те эмоции, которые у меня возникли при просмотре фильма.

Как и сказал Иэн, ленту полностью перекроили. Образно выражаясь, даже в кадре нас с Иэном развели - мы появляемся вместе номинально. Несмотря на то, что фильм взял несколько премий и был тепло встречен критикой, кассовые сборы оставляли желать лучшего, и проект заработал меньше, чем предполагалось. Думаю, причина крылась именно в том, что линия мужчина-женщина, из-за которой мне изначально и предложили съехаться с Иэном, была сведена к минимуму, и фильм нашпиговали модными “повестками”. Поднимались проблемы сексуальных меньшинств и расовой дискриминации, и мне иногда казалось, что даже моя линия с подругой детства отдавала лесбийской любовью. Фильм от этого не стал менее глубоким или менее интересным, основной лейтмотив картины “герои нашего времени” сохранился, и Корзано остался доволен.

- Это констатация факта, - уверенно произнесла Франси и добавила: - Я знаю, что лента заняла много призов, и мне даже жаль, что ты оставила карьеру в Голливуде.

И мне вновь пришлось нарисовать улыбку, пряча за приветливой маской эмоции.

Фильм был выдвинут на номинации не только Оскара, но и BAFTA, который прошел в Лондоне в начале февраля, и я подсознательно ждала, что Иэн объявится. Что он, находясь в Европе, захочет со мной еще раз поговорить. Я была уверена, что Генри не давал ему запрета встретиться со мной.

Однако он не позвонил, никак не дал о себе знать, и я понимала, что так правильно. Что так и должно быть. Что так мы быстрее забудем о нашем прошлом. Ему, как и мне было больно, когда он потерял со мной связь, едва я вышла за пределы его мира. Просматривая красную дорожку Лондонской премии, а затем и Голливудской, я внимательно всматривалась в лицо своего теперь уже бывшего мужа и грустно улыбалась. Крепко сжимая статуэтки, заслуженные им по праву, он продолжал жить и работать в своем пластмассовом мире. В интервью он рассказывал о новой режиссерской работе, и пусть его лицо было уставшим и, временами, жестким - он все еще испытывал боль, но в его взгляде мерцал интерес. Интерес к работе. Интерес к будущему. Он полностью погрузился в работу, в новые проекты, я же отпустила Иэна и продолжила свой путь.