Казалось бы пара фраз, но они мне сказали многое об этом человеке. Из них я сделала несколько выводов.

Первый. Говоря о своей победе, он не торжествовал, не бахвалился, а констатировал факт. Отвечал на вопрос собеседника, подтверждая успех.

Второй. Теперь я понимала, почему он держался за монархию. Ключевое слово здесь было “возможности”. Генри не нужна была корона, как таковая. Он был самодостаточной личностью и успешным бизнесменом, чтобы самовыражаться через королевские регалии и финансово сидеть на шее у налогоплательщиков. Власть для него являлась инструментом, а не средством самовыражения. Генри ее использовал для достижения своих целей. Король государства, в котором были расположены штаб-квартиры ЕС и НАТО, получал гораздо больше возможностей.

И третий. Он говорил при мне со своим приближенным. И пусть из этой беседы мне было мало что понятно, но она не предназначалась для для посторонних ушей, а это значило, что Генри доверял мне.

- До скорого, - произнес он и, дав отбой, вновь посмотрел на меня.

Сейчас его взгляд был не таким официальным, но я бы не назвала выражение лица короля открытым или прежним, с каким он смотрел на меня ранее в Штатах.

Он уже был совсем другим Генри, даже наедине со мной. Собственно, я тоже уже была другой. Я тоже повзрослела и на многие вещи смотрела с другой позиции. Однако, факт моих изменений в совокупности с тем, что мне нравился Генри, как мужчина, одновременно и расставлял все по местам, и мешал. Я не знала, как себя вести с этим человеком и не могла найти баланс. Я не хотела бросаться ему на шею, но и не желала казаться прежней, отторгавшей его.

- Я улетаю по делам, - внезапно произнес он, и я с удивлением посмотрела на него.

- Сегодня?

Я слышала, как в разговоре с Солой и НАТО-вцем Генри упоминал какую-то деловую поездку в Эмираты, но не ожидала, что она произойдет так скоро.

Король скользнул по моему лицу внимательным взглядом, и я смутилась.

В моем голосе отчетливо прозвучало сожаление, моя реакция была яркой, определенно выявила истинные чувства к Генри, что не ускользнуло от его внимания.

“С балансом у тебя не получилось…” - отругала я себя за несдержанность и внимательно посмотрела на него.

“Вдруг он сейчас усмехнется, торжествуя победу надо мной теперешней. Той, которая познала себя настоящую, признала его правоту, согласилась с его поступками и оправдала его шантаж”.

Несмотря на то, что я уже сделала соответствующие выводы об этом человеке, сейчас я опасалась подобной реакции. Не потому что боялась, а потому, что она бы меня разочаровала. Внезапно пришла мысль - я принимала в нем серого короля, манипулирующего людьми, но не хвастуна, упивающегося своими победами перед побежденным.

Но, к счастью, этого не произошло, и Генри остался тем королем, которого я себе представляла. Спокойным, выдержанным, без лишних эмоций.

- По завершению саммита ты прилетишь ко мне в Бельгию. Я пришлю свой джет, - продолжил король, и стало понятно, зачем я была приглашена в машину. Меня вызвали на инструктаж. - Твоя охрана и домработница проинструктированы.

Я слушала Генри и вновь ловила себя на мысли, что тянусь к этому человеку и хочу приехать к нему - не потому, что он так решил, а потому, что сама этого желала.

- Мне нужно что-то сказать фрау Ройснер и герру Юргенсу? - спросила я.

У меня не было сомнений, что их и без меня предупредят, но все же задала этот вопрос.

- Они тоже проинформированы, - ответил он, и я кивнула в подтверждение своей мысли. - Тебе пора, - послышался его спокойный баритон.

- Пора, - эхом повторила я и добавила: - Желаю тебе успешной поездки.