На данном этапе разговоров я больше помалкивала и лишь внимательно следила за их ходом, иногда попивая свой “Clos Sainte Hune”.

- Одна из главных проблем предстоящий выборов - распределение мест между представителями проевропейских партий и популистами, - недовольно произнесла Сола и ее поддержал президент ЕС Жан Розен.

- Они набирают силу, - добавил он, и Генри кивнул.

- Истоки их популярности проистекают из несовершенной общественно-политической системы, - ответил он. - Утрачено доверие к институ власти, и это надо менять уже сейчас. Нужно ставить других людей в управление. Не просто политиков, а экономистов.

“Инересно, зачем тогда такой институт, как монархия”, - мысленно задала я вопрос, но вслух, безусловно, его не произнесла. Я бросила взгляд на Генри, и, как мне показалось, он уловил мою задумчивость.

“Черт, да он меня читает…” - мысленно наморщила я нос, но мне понравились и его способность считывать информацию, и его взаимодействие с органами ЕС.

За столом этого не озвучивалось, но я чувствовала, что Генри, будучи королем Бельгии, где базировались Европарламент, штаб-квартира ЕС и НАТО, имел финансовое влияние на эти образования.

Моя мысль получила подтверждение, когда в разговор вступил мистер Блумберг - председатель НАТО и бывший премьер-министр Бельгии.

- Нам нужно продвигать проект оборонной интеграции Евросоюза. Также нужно укреплять связи со странами, не входящими в НАТО.

- Мы готовы поучаствовать в организации программы двустороннего военного сотрудничества, - уверенно кивнул Генри, чем, несомненно, порадовал председателя. - Также я просмотрел все данные по оборонной интеграции, и мы готовы спонсировать все проекты. От защиты беспилотников до подготовки разведчиков…

Я продолжала слушать и будто читала еще одну главу о Генри. О совсем другом Генри. Он не был правителем с широкой душой. Он был финансистом с железной хваткой. Не знаю как, но точно не благородным путем, он подмял под себя дядю и весь его Люксембург, где располагались многие организации ЕС. Где благодаря офшору размещались инвестиционные фонды и самое большое количество банков в мире.

Он не был мягким государственным человеком. Он был жестким лидером, руководствующимся не сердцем, а разумом. “Серым королем”, который манипулировал публичными “кардиналами” и ставил на нужные посты своих лоббистов.

Он не был пацифистом. Он был милитаристом, готовым вливать финансы в военные проекты и укреплять Европу.

Теперь я понимала, почему меня пригласили на этот ужин. Как и до ужина, я убедилась, Генри меня не завоевывал. Он хотел, чтобы я увидела не только его внешнюю сторону харизматичного политика, заботившегося о климате, но и оборотную его сторону. Его целью была не власть, как таковая, а развитие. Новаторство. И реализуя свои идеи, он иногда использовал далеко не благородные приемы и методы. Как и в случае со мной, когда забрал меня от Иэна. Даже дав мне время на осознание, он не стремился казаться благородным или лучше, чем он есть на самом деле.

Когда-то давно он сказал “мы все сотканы из противоречий”, и сейчас я воочию это наблюдала. Я бросала взгляд на Генри, слушала его и понимала, что за этими спокойными чертами лица, за этим ровным баритоном скрывается еще один человек. Манипулятор, жесткий лидер, милитарист. Однако сейчас, рассматривая все ипостаси личности Генри я поймала себя на мысли, что спокойно отношусь к его “темной стороне”. Я принимала и такого Генри. Не потому что должна была. А потому что хотела этого. Потому что мне был не интересен Пьер Безухов. Это был мой личный выбор, и я готова была поддержать Генри и в этом направлении.