- Браво, Злата, - бодро рассмеялся старший Партек. - Мой брат иногда остер на язык, но вы ловко заткнули его за пояс.

- Не было такой цели, - я бросила извиняющийся взгляд на часовых дел семейство. - Лишь хотела отстоять честь этого поистине удивительного города с богатейшей историей.

- И что конкретно вам нравится в Женеве? - поинтересовалась Вильма, жена господина Партека.

- И река Рона, которая делит Женеву на деловой центр и на старый город. И университетский квартал. Люблю побродить по парку Перл-дю-Лак и раствориться в природе ботанического сада.

- А помимо прогулок? - продолжил старший Партек.

- Обожаю женевские кондитерские, - честно призналась я. - “Chocolatier du Rhone” и “Auer Chocolatier” - одни из моих любимых.

- Вы попали точно в цель, дорогая. Ханс обожает их шоколад, - улыбнулась Вильма, Партек старший закивал, а я напряглась. У меня создавалось впечатление, что они мне устроили смотрины и уже видели меня частью их семьи.

- Я не оригинальна в своих пристрастиях. Мне кажется, их обожает весь мир, - улыбнулась я.

- Кстати, кто-нибудь был на новой выставке импрессионистов в музее истории искусств? - спросила фрау Ройснер, и я была ей благодарна за то, что она увела внимание от моей скромной персоны.

Разговор ушел на тему искусства, а я, аккуратно поставив бокал с белым вином на высокий стол, отпочковалась от группы, чтобы сходить в дамскую комнату.

Однако, возвращаться в зал, где продолжались светские разговоры и танцы, я не торопилась - от шума и усталости разболелась голова.

Вместо этого я решила остаться в соседнем зале и полюбоваться на старинные экспонаты.

Улыбнувшись смотрителям музея, рассредоточенным на каждом этаже, я прошла внутрь.

Остановившись у прозрачной витрины, я с интересом рассматривала шедевры часового искусства, покрытые драгоценными камнями и эмалевыми пейзажами, амурами, античными персонажами и прочими изображениями.

- Часы моих предков представляли собой маленький театр, - внезапно послышался негромкий голос со стороны входа и я обернулась. Ко мне подходил Стефан. - Их называют театрализованные часы. А их актеры - механические животные, птицы, насекомые, персонажи commedia dell'arte, купидоны…

- Красиво… - я вновь повернулась к витрине.

- Вы ведь русская, - он то ли спрашивал, то ли утверждал.

- Да.

- Вас заинтересует этот экспонат, - он показал на противоположную стену, и мы направились к витрине у окна.

- Как красиво… - я рассматривала огромную чашу из позолоченного серебра с двенадцатью чарками-ковшиками.

- Эту братину нашему часовому дому подарил один из русских царей.

- Видимо, он тоже уважал ваши часы, - улыбнулась я, а Стефан внезапно спросил:

- Почему вы не возвращаетесь в зал?

- Устала, - пожала я плечами.

- А я хотел вновь пригласить вас потанцевать…

- Не стоит… - спокойным голосом ответила я.

- Почему? - он был настойчив.

У меня было две причины, но я обозначила только одну.

- Я в отношениях… - мой ответ прозвучал предельно четко.

- Кто он? - Стефан бросил взгляд в зал. Он будто не верил моим словам, и его нельзя было обвинять в этом. Мое взаимодействие с Генри трудно было охаректиризовать, как “отношения”.

- Его здесь нет, - уклончиво ответила я.

- Слышал, вы снимались не только в роликах ООН, но и в Голливуде, - произнес он, и сердце кольнуло. Правда уже не так остро, как прежде.

- Было дело, - ответила я и внимательно посмотрела на Стефана, ожидая, что он заговорит о Сомерсе. Не то, чтобы я боялась этих тем - мне, скорее, было интересно, насколько тщательно зачистили мое прошлое.

- Вы талантливы, - улыбнулся он и ничего не сказал об Иэне, отчего я сделала вывод - мое пребывание в Голливуде было качественно скорректировано. По крайней мере, в интернете не нашлось ни одной заметки о моем замужестве, и даже мои снимки с мэт-гала были удалены.