Марина, которая работала в отделе по связям с общественностью, знала многих. Она, без труда переходя то на английский, то на кантонский, могла поддержать беседу на любую тему и чувствовала себя как рыба в воде. В отличие от меня. Я никогда ранее не была на мероприятиях подобного уровня, и теперь держалась в тени, говорила, лишь когда у меня что-то спрашивали, и впитывала, как губка, каждое слово и жест Рудовой. 

Ее начальница, Регина Лант, тоже была здесь. Увидев нас, она официально поздоровалась, и было понятно, что она узнала меня. Бросив на меня строгий оценивающий взгляд, она кивнула и, отдав распоряжение Марине, чтобы та не забывала контролировать приезд гостей, отошла к группе азиатов со снифтерами в руках.

Несмотря на то, что подъем ноги у меня был хорошо разработан, я не любила каблуки, и улыбалась Маринке, носившейся на шпильках среди гостей от бассейна до бара и небольшой эстрадной площадки, где играл блюз.

- Ну, сейчас еще последние гости подтянутся и, можно сказать, сабантуй удался, - усмехнулась Маринка, отпивая шампанское, а я, рассматривая ее разгоряченные щеки, тихо спросила: - Где ты так по-китайски научилась разговаривать? Вчера ты мне так толком и не рассказала ничего о себе. 

- Много где, - уклончиво ответила она. 

- И все же? - не уступала я.

- Ну, как ты уже знаешь, я проучилась три года на востфаке во Владике, ну а потом жизнь сама меня научила, - махнула она рукой, а в следующую минуту на входе в лаундж зону появилась группа мужчин и женщин - по большей части китайцев. Но среди них были и европейцы.

Как мне показалось, нескольких азиатов и двух европейцев я узнала - один был среднего роста седовласый господин, а второй - высокий брюнет крепкого телосложения. Они тоже были в Мариинке. Правда, тогда я не сильно присматривалась в ложу бенуара - лишь раз бросила туда взгляд, когда Марина помахала мне рукой. Помню лишь, что в первом ряду сидела она с миссис Лант и китайцами, а позади наши питерцы, среди которых были и эти два европейца. Тогда рядом с высоким мужчиной сидела молодая девушка-блондинка, определенно, русская, и поэтому я приняла их за своих. Сейчас высокий мужчина говорил что-то китайцу и был один, без хрупкой блондинки. 

- Ну вот и главные подъехали… - прошептала Марина, а Регина Лант, увидев вновь прибывших гостей, тут же пошла навстречу, шире всего улыбаясь высокому мужчине-европейцу. 

- Кто это? - тихо спросила я.

- Мистер Коул, а рядом азиат - мистер Ханг, его зам, - улыбнулась Марина, внимательно наблюдая за ними.

- Они тоже был в театре, - констатировала я.

- Да, - кивнула Рудова, не отводя взгляда от высокого начальства и будто чего-то выжидая.

Между тем, к ним подходили гости, здоровались, о чем-то говорили, а Регина Лант, заняв позицию рядом с Коулом, держалась настолько прямо и напряженно, будто боялась проколоться. 

- Мне кажется, или твоя начальница боится этого мистера Коула?

Марина промолчала, продолжая чего-то выжидать, а я присмотрелась к нему повнимательней. 

Высокий, лет сорока, крепкого телосложения, густые аккуратно подстриженные черные волосы и строгий нос. Но главное было другое. Глаза. Я всегда обращала внимание на глаза. Как зеркало души. Но здесь души я не видела. Несмотря на то, что он широко улыбался какой-то шутке, порой громко смеялся, оголяя свои белые зубы, и дружелюбно разговаривал с очередным гостем, его черные глаза оставались неподвижными. В них не было тепла. Как космический вакуум.

С одной стороны, казалось, что он смотрел на окружающее равнодушно, но в то же время улавливался острый взгляд, словно черный объектив камеры, выхватывающий самые важные моменты.