– Делла, убери тот сорняк, пожалуйста, мы про него забыли, – попросила миссис Бертран не своим голосом, когда они собирались уходить.

Делайла склонилась над сорняком, схватилась за него двумя руками и зашипела от боли, инстинктивно прижав руки к себе. Трава неожиданно обожгла ладони, так что пришлось потерпеть и предпринять еще попытку, которая теперь уже увенчалась успехом. Зато теперь пальцы будут гореть и болеть неопределенное время.

– Мам, ты иди домой, а я погуляю, – неожиданно откликнулась Делайла, оглядевшись по сторонам.

– По кладбищу? – родительница нахмурилась. – Странные у тебя предпочтения. Ну ладно, только скорее возвращайся.

Кивнув, Делайла слабо улыбнулась на мгновение и развернулась обратно в лес, хлюпая грязью и лужами. Сегодня ее мать явно не была настроена на расспросы или излишнее упрямство, иначе в другой раз не пустила бы никуда, но Делайла и сама понимала, что ей требовалось побыть одной. Им обеим это требовалось.

В воздухе витали запахи свежей травы и сырой земли, ноги с чавканьем вступали в жидкую грязь и выбирались из нее, и этот звук почему-то услаждал слух, поэтому Делайла, словно маленький ребенок, неустанно ходила по мягкой земельной каше и улыбалась. Она хотела как-то отвлечься от плохого, а в итоге с этим делом переборщила и потерялась. Конечно же, сразу запаниковала. До поры до времени.

После нескольких вращений головой Делайла увидела за черной, лакированной оградкой высокого мальчишку, стоящего к ней спиной. Голова его свесилась, как от удушья, и, надо сказать, зрелище пробирало до костей. Но чем-то парень напоминал ей кого-то до боли – по каштаново-рыжей взъерошенной шевелюре… однако кое-что вызывало затруднения в догадках.

И вот тогда, когда любопытство одержало победу, Делайла обошла оградку сбоку, воззрилась на неизвестного и тут же тихо отскочила назад. Орлеан, не замечая ничего вокруг, взирал на фотографию красавицы на могильной плите глазами, полными слез. Кажется, он даже не замечал их, просто стоял, устремив взор на фото. Делайла смогла разглядеть лучезарную улыбку девочки даже издали и поразилась тому, что та выглядела так живо, что ее можно было почувствовать рядом с собой. И негативная энергия здесь испарялась, сраженная огромной теплотой, любовью, большой душой, которой наверняка обладала оплакиваемая Орлеаном. Орлеан… Делайле случалось видеть его не в духе, но только сегодня он представился ей таким… одиноким, затравленным, потерявшим всю надежду.

«Наверное, его сестра», – вспомнила Делайла и округлила глаза, пораженная своей догадкой. В тот самый момент она будто бы переняла все чувства и эмоции Файера, ощутив горячие, струящиеся по щекам слезы обиды за такого замечательного человека, единственного, кто встал на ее сторону после Вейна.

Хотя может, это и не сестра его вовсе? Но у них так много сходств: насыщенные, каштаново-рыжие, чуть волнистые волосы, довольно длинные; живые, по-детски озорные зеленые глаза, игривая и милая улыбка, озаряющая лицо с правильными чертами; вздернутый носик, гордо поднятая голова… Орлеан как-то говорил, что она похожа на его сестру. Но чем? Черты лица совершенно разные.

– Она такая красивая, – сказала тихо Делайла, отчего Файер вздрогнул от неожиданности, а затем удивленно воззрился на нее, однако через несколько секунд снова перевел взгляд на фото. Очевидно, что-либо постороннее его сейчас мало волновало.

– Она освещала мой путь, – еще тише проговорил Орлеан. Наверное, не желал, чтобы дрожь в его голосе звучала столь явно. – Ее убили… Впрочем, забудь. Удивлена, что видишь меня таким?