– Во сколько за тобой заехать? – спросил Вейн Делайлу, когда вез ее домой после школы.

Делайла ответила не сразу. Взгляд ее был намертво устремлен в окно, за которым быстро проносились городские пейзажи, луга, спешащие куда-то люди, время, всегда незамедлительно стремившееся вперед, невозвратное… а еще приближающее ее к вечеру. К балу, на котором ей придется присутствовать, как бы этого ни хотелось избежать. Иногда лучше просто не обещать. Но чего стоит ей взять и сходить в чертову школу? Это же так просто. Тогда в чем дело? В том, что все будут таращиться? Неприятно, да, но обещания есть обещания. И пусть для многих они ничего не значат, Делайла всегда старалась их выполнять, быть хоть немного честнее с людьми.

– Вейн, я не уверена… – невнятно пробормотала Делайла и бегло его оглядела, но все же обреченно выдохнула и сказала: – Думаю, к семи часам будет отлично.

Сказав это, она опустила глаза вниз, сжав кулаки и медленно сглотнув. Совсем настроения нет веселиться. Да и кто даст ей такую роскошь? Скорее потешаться будут сверстники, причем над ней. Хотя бы на минуту с ними поменяться…

«О чем ты думаешь? – Делайла ощутила стыд и виновато закусила губу, зажмурившись. – Неужели во мне просыпается мстительность? Нет, нет, нет! Я не должна становиться похожей на тех, кого ненавижу всем сердцем!»

Вейн не замечал ее состояния, все внимание уделив дороге.

– Прекрасно, значит, в семь, – отозвался он потусторонним тоном.

Она кивнула и откинулась на спинку сиденья. Странно, но она так устала, утомилась от своих волнений и страхов, что попыталась забыться, снова сбежать от реальности, с которой так до сих пор и не научилась сражаться и побеждать – хоть и изо всех сил стремилась совершенствовать себя. Но, скорее всего, она слишком долго томилась в оболочке ребенка и немного опоздала взрослеть, а теперь ей разом предстояло исправить все свои ошибки. Естественно, дело нелегкое, на него требовались годы и годы, а они не так давно начали свой ход, и неизвестно, сколько еще отведено промучиться. Может, и всю жизнь…

– Увидимся вечером, Вейн, – нашла в себе Делайла силы улыбнуться.

Тот помахал ей рукой и тут же сорвался с места, неистово разогнавшись. Делайла прерывисто выдохнула, подумав об опасности такой езды и о беспечности Вейна, за которого почему-то вдруг не на шутку взволновалась. Не привело бы это к чему…

Дом все еще пустовал. Ну, если не принимать во внимание Делайлу, понурую и угрюмую. День выматывающий, а что сотворит вечер – говорить нечего. Она и танцевать-то не умеет, к чему смешить народ? А над ней обязательно посмеются, чистая гарантия. Хотя… не наплевать ли? Все это время она брала в расчет все слова неприятелей, безвозмездно впитывала в себя их яд, но что если это и есть ее ошибка, что не дает справиться с реальностью? Что, если плюнуть на них всех, на их мнение, на их оскорбления, сопротивляться насилию? Поможет ли? Или Делайла вновь упускала важные детали?

Время тянулось бесконечно долго, а вместе с тем и проверяло нервы на прочность. До семи оставалось полчаса, и терпеть не было возможности, тревога съедала, блеск давно слизан с губ от томящего напряжения, неизведанное беспокойство грызло изнутри. Надо определенно чем-то себя занять, пока этот коктейль эмоций не превратился в яд, а сама Делайла не сошла с ума.

Еще один взгляд в сторону своего отражения в зеркале. Перед ней стояла незнакомая девица, пусть и с теми же чертами лица и манерами. А остальное… не то. Пряди волос спадали на плечи кудрями, аккуратными настолько, насколько возможно; платье подчеркивало уж слишком худую фигуру, его цвет выделял бледный оттенок кожи, отчего Делайла, казалось, издавала слабый свет; глаза, серые и обычно тусклые, искрились в ярком комнатном освещении чем-то неизвестным, загадочным, а вот губы чуть распухли от того, что она не переставала их кусать.