Поднимаюсь и выхожу из комнаты. Погрузившись в мысли, медленно шагаю на кухню. Но в проёме останавливаюсь, слыша мелодию звонка. Мик всё ещё сидит за столом, работает, а сейчас поднимает телефон и подносит его к уху.

– Да, Саби, – произносит устало и трёт переносицу, пока я наблюдаю за ним, задержав дыхание. Он усмехается. – соскучилась?.. Нет, я занят… Для тебя надолго… Я сказал, нет! – в конце рычит и, отключив телефон, кидает его на стол.

Откидывается на спинку стула и вдруг поворачивает голову в сторону проёма. Понимаю, что он не ожидал увидеть меня, потому что на его лице мелькает удивление, но так же быстро скрывается во мраке взгляда, которым он осматривает меня с головы до ног. Это меня отрезвляет, и я на ватных ногах продолжаю путь к верхнему шкафчику гарнитура. Тянусь к нему, чувствуя, как оголённые ягодицы жжёт от взгляда позади меня. Не говорит со мной, не смотрит, но стоит мне появиться перед ним в трусах, обращает внимание?

Стекло винной бутылки холодит горячую ладонь, когда я достаю красное полусладкое. Разворачиваюсь с вином в руках и спрашиваю со злостью:

– Ты специально это делаешь?

Мик играет желваками, поднимая взгляд с моей груди на лицо.

– Что делаю?

– Игнорируешь меня, а потом вот так… смотришь!

– А тебя это как-то задевает?

Моя грудь начинает подниматься ещё выше от тяжёлого дыхания, а взгляд Мика становится таким сверлящим и испытующим, словно он пытается применить на мне телепатию.

– Ты издеваешься?

– Ты так думаешь?

– Прекрати отвечать вопросом на вопрос!

– А то что? – и косит рот в ядовитой ухмылке, от которой внутри меня всё холодеет. Ему правда плевать на то, что я чувствую.

– Я просто не могла понять, Мик, это тот, с кем я провела вечер пятницы, или тот, кого я наблюдаю со вчерашнего дня, – говорю уже тише, смотря ему в глаза. – Но можешь не отвечать, я уже поняла, что тебе просто приносит удовольствие играть с чувствами людей.

– Понимай, как хочешь, – цедит Мик, резко подавшись вперёд. – Ты захотела, чтобы я тебя оставил, я оставил. Какого хрена ты хочешь услышать? Хочу – смотрю, не хочу – не смотрю и игнорирую. И уж точно не издеваюсь. Мне больше заняться, по-твоему, нечем?

– Ясно, – проговариваю ещё тише и быстро моргаю, чувствуя подступающие слёзы. – Прости, и правда не знаю, зачем вообще тебя достаю с вопросами.

Не смотря на него, быстро иду к выходу, но торможу в проёме от заданного Миком вопроса.

– Зачем ты мне звонила вчера?

– Не знаю, – отвечаю честно и ухожу.

В комнате я кое-как открываю вино и делаю несколько больших глотков. Сладкая терпкость растекается по нёбу и горлу, сознание почти сразу же мутнеет, и мне становится капельку легче.

Вытаскиваю все вещи из чемодана и нахожу среди куч те, которые покупала именно я. Их не так много, но уходить только с ними будет не так паршиво. Складываю книги, безделушки. Поначалу думала, что разревусь, когда буду касаться вещей, которые когда-то для меня очень много значили. Но вот тяжесть в груди сидит, и я пытаюсь протолкнуть её новым глотком вина, но нет и слезинки.

Через час всё упаковано в два чемодана и спортивную сумку. Стою и смотрю на них в спальне, чувствуя онемение в теле и мозге. Некоторые эмоции будто притупились благодаря алкоголю, нет злости, обиды, ничего, кроме невыносимого давления в солнечном сплетении. Это оголившиеся до своей сути чувства, которые дерут меня изнутри. Они просят выхода, освобождения. Они просят столько, что хочется согнуться пополам и завыть от ломки. Или выйти под их влиянием из комнаты и сделать что-то, что утолит их голод…

Смотрю на дверь гостевой спальни, чувствуя бешеное биение сердца во всех частях тела. Меня словно притянуло сюда, и я даже не помню, как дошла. Отпиваю из бутылки терпкий напиток и зажмуриваюсь.