Наль воздел руки к небу:

– Как удается им при этом успешно охотиться?

Всем хотелось подольше обсудить противоречивую природу людей, однако разговор прервал короткий медный удар колокола. Перерыв окончился.

– Что у тебя сейчас? – спросила Амаранта, изящно поднимаясь с земли и откидывая за спину переплетенные с металлическими бусинами платиновые волосы.

Тот протянул ей оставленную на траве сумку и невольно задержал руку дольше необходимого, когда пальцы их соприкоснулись.

– Орочья ругань, – усмехнулся он наконец. – Уже заранее вянут уши.

Не только Фрозенблейды с вниманием и заботой наблюдали за взрослением наследника Лонангара. В одну из редких и непродолжительных встреч Эйверет, оставшись наедине с Айслин, осмелился просить ее руки.

– Сын твой скоро станет полноправным лордом; ты знаешь, что он дорог мне, как близкая кровь, – говорил Эйверет, – и теперь я спокоен за него. Ты же свободна связать свою жизнь с избранником, если пожелаешь; знай, что я приму любое твое решение, но всегда буду ждать тебя.

Айслин устремила на старого друга испуганно распахнутые хрустально-голубые глаза.

– Я не могу думать об этом до его совершеннолетия, – прошептала она.

* * *

В этот раз было объявлено о раздельном уроке здравознания и врачевства, как случалось иногда; новости не придали особого значения. Леди Кериден вызвала девушек в один из учебных залов, однако лорд Гвенкалор не торопился объявиться. Наль с товарищами радовались продленному перерыву. Одни играли в Дивные Кристаллы, иные увлеклись планами на будущее, кто-то затеял шуточную потасовку. Лорд Гвенкалор заметно опоздал. Он отвел юношей в самый дальний в коридоре учебный зал, а потом рассказал все о том, как происходит уединение в спальне между супругами. Существовал повсеместно принятый метод изложения данной темы – сдержанно и сухо, но достаточно подробно, дабы не оставлять места нездоровому любопытству. Наль уже давно подозревал что-то подобное, однако рассказ вызвал в чувствах юных эльфов немалое смущение. Когда урок окончился, оказалось, что девушек уже отпустили. Это был последний урок учебной седмицы. Мысленно Наль от души поблагодарил преподавателей за мудрое решение. Он не был уверен, что осмелился бы вскоре после такого посмотреть в глаза Амаранте, тем более что она только что слышала то же самое.

Со многими темными сторонами жизни пришлось столкнуться юным эльфам уже в учебных стенах. На курсе «Искажений Природы» они узнали о том, что среди высших существ, эраай, случаются злоупотребления дарами брака без его фактического заключения и супружеская неверность, узнали о существовании насилия и заключения брака против воли одной или обеих сторон. Всю литературу можно стало читать без цензуры, однако долго еще, ужасаясь открывшемуся, студенты не могли взяться за нее.

Узнать о смерти было гораздо проще: если не эпидемии или далекая, туманная старость, то войны быстро открывали правду. Уже маленькие эльфы знали, что тело живо, пока живет в нем душа. Однако со временем тело слабеет, истончается, и однажды становится неспособным удержать ее. Если же на войне или в несчастном случае тела получают слишком тяжкие повреждения, то ломаются, как хрупкий сосуд, и души отлетают. Самый востребованный раздел врачевания, травматология, ставил задачей обучить каждого навыку спасения жизни – чужой или своей.

И вот позади остались Университет и выпускные экзамены, из которых Наль более всего преуспел в естествознании, языках и праве. Он не планировал получать ученую степень, и потому мог никогда более не посетить здания с остроконечной астрономической башней и резным шпилем, не подняться по главным ступеням меж лежащими на страже каменными единорогами в просторный гулкий холл, чей потолок терялся в сумерках, не прочитать наставлений, выбитых рунами на фризах коридоров. Длинное, как шея камелопарда, обучение достигло цели – по окончании Университета эльф должен быть полностью готов к любым сторонам жизни в обществе. Оставался последний штрих.