Боже, что это вообще было?

По щелчку из ступора разом выходят все чувства – обрушиваются, обостряются, потому что я слышу шум и поворачиваюсь на крик: вдруг показалось? Но нет, все повторяется – ругаются на третьем, орут благим матом. И прямо из девятой квартиры, где живет Ася.

Мороз прокатывается по коже, пока я колочу в дверь, а не получив ответа, открываю своим ключом. Руки трясутся, потому что я узнаю второй голос. Мужской грубый голос, который надеялась больше никогда не слышать.

Моя сестра ведь почти идеальная девушка, но у нее есть один жирный минус. Семён. Парень, с которым она расстается и сходится на протяжении шести лет. Из-за которого она когда-то давно испортила отношения с родителями, из-за которого сотни раз ссорилась со мной. А еще влезала в долги и разбиралась с коллекторами – и это далеко не весь список проблем, которые приносит своим появлением Семён. Именно из-за него я не оставалась ночевать у Аси, мне хватило и одного раза, когда он завалился с пьяными друзьями.

Этот неудачник всегда ищет легкой наживы, вечно влезает в денежные пирамиды, закупает никому не нужные товары. В тридцать лет он до сих пор не понимает или не хочет понимать, что бесплатный сыр только в мышеловках. Его полностью устраивает, что по итогу все проблемы расхлебывает Асия. Которая клятвенно обещала мне полгода назад, что окончательно рассталась с Сёмочкой и лучше убьется, чем снова вернется к нему. Ага, как бы ни так.

Звон бьющейся посуды стирает мою ухмылку, мне больше не до шуток. Особенно когда сквозь поток нецензурной брани я различаю детский плач.

Это Лиса плачет, я узнаю ее плач из миллиона других. Столько раз слышала его, пока пыталась одна после роддома в двадцать один год понять, что делаю не так.

Я прохожу мимо кухни, где двое так увлечены руганью, что не замечают меня, и бегу прямиком в дальнюю комнату, где оставляла Лису. Сердце рвет каждый шаг, приближающий к ней.

– Малыш, ты где? – зову я в панике, оглядывая кровать, пол и все углы. Потому что не вижу ее, потому что она притихает, как только слышит мой голос. – Лисенок?

Несколько секунд тишины я просто умираю медленной смертью. А когда тоненькая ручка показывается из-под кровати, я мигом кидаюсь на пол и сгребаю заплаканную малышку в объятия. Тревога отпускает меня лишь на короткий миг, а уже скоро ярость и злость подступают к горлу.

– Все, малыш, все! Мама рядом. Я здесь.

Сейчас, когда я держу в руках Лису, то уже знаю, что больше не доверю ее Асе, а она была моим единственным спасением. Ну и плевать! Прорвусь!

Я поднимаю контуженного крокодила с одной лапой, заворачиваю Лису в плед и, поцеловав ее в крохотный носик, выхожу в коридор, чтобы встретиться лицом к лицу с сестрой. Уверена, на моем все написано крупным шрифтом.

– Юн, – тихо бормочет она.

– Даже не начинай, просто уйди.

Я обхожу ее, но Ася цепляется за мое плечо.

– Юн, я не хотела, у меня не с ним было свидание. Честно, клянусь! Он пришел и все испортил, он…

Кажется, Ася совсем не видит своей вины. Ни в чем. Дернувшись, я стряхиваю руку, но не помогает.

– Юна, это он начал!

– Так не надо было его впускать!

Сестра отшатывается, как от удара. Наверное, потому что я никогда не повышала на нее голос. Но он у меня есть и прорезается, лишь когда дело касается Лисы. Только ради нее я могу быть такой.

Хлопок входной двери, и три этажа остаются позади в несколько прыжков. Блок на мысли и чувства, блок на мольбы Аси простить, что так вышло. Прочь из подъезда, глоток свежего воздуха, и только теперь приходит осознание, что я насквозь промокшая с раздетым ребенком на руках. Еще и телефон сел. Ну хотя бы дождь закончился, правда, это слабое утешение.