– Алло, добрый вечер, Станислав Сергеевич.

– Добрый вечер, Александр Николаевич! Как дела, как в семье, всё в порядке? У вас, я знаю, двое парней. Настоящий мужской клуб…

– Спасибо за внимание, Станислав Сергеевич, всё хорошо, жизнь идёт, и она прекрасна, как говорил один поэт…

– Я сразу по делу… чего звоню-то. Вы, наверное, сами уже догадались, да? По вашей инициативе. Вчера мы разговаривали с Ильей Сергеевичем, виделись уже, наверное… так вот, пришли к мнению, что такие инициативы очень важны не только для нашей партии, нет, это, так сказать, может послужить первым шагом к новым реалиям всей экономки страны. Вы же понимаете, через что пришлось нам пройти за последние шесть лет… Сколько негатива вокруг нашей страны после того, как историческая справедливость восторжествовала и мы снова приняли в семью исконно российские земли… Сами видите общественные настроения, которые искусственно накручиваются внешними силами…«Пятую колонну» ведь никто не отменял! – голос Станислава Сергеевича стал жёстким, он продолжал, уже с напором на собеседника, это Саша почувствовал, – так вот, про вашу инициативу я разговаривал с первым, кто у главного, ну… сами понимаете… не хочу сейчас в общем доступе так вот… озвучивать… потом сброшу мысли в мессенджере… так вот, инициативу одобряют ключевые министры, кто у нас за экономику и предпринимательство отвечает… так что это всё очень интересно в такую вот загогулину складывается…

Про «загогулину» Саша уже слышал. Он не решался спросить напрямую Станислава Сергеевича, но ему казалось, что он специально запомнил и вынес из 90-х этот оборот речи, который часто вставлял к месту и не к месту Ельцин. Таким образом Станислав Сергеевич, как иногда думал Саша, давал понять слушателям, что он тот самый функционер, который переживёт всех президентов и премьеров. Федеральных амбиций Станислав Сергеевич не испытывал: Саша ни разу не слышал, чтобы он или его ближайшее окружение говорили бы о будущем министерском или даже премьерском, – нет, Станислав Сергеевич, как был уверен Саша, прекрасно понимал свои возможности и, главное, возможность ресурсного использования той партийной должности, на которой он находился уже много лет.

– Да, Станислав Сергеевич, я буду очень рад, если мои мысли нашли… или найдут отклик, так сказать, на самом верху, – Саша старался говорить спокойно, хотя внутренне в нём всё немного дрожало от волнения, Саша даже подумал, что это очень некстати и может каким-то образом отразиться в его интонации.

– Вот что, Александр, ничего, что я на ты сейчас перейду?… Так вот, продолжу, мы здесь отменили на некоторое время поездку к нашим китайским товарищам – слышал, наверное, про вирус их китайский… Похоже, они завтра границы закроют для въезда в страну, мда… китайская воздушно-капельная угроза… так вот, мы послезавтра прилетим в Ленинград, будем разговаривать с вашим главой городским, нормальный он мужик, кстати, не то, что некоторые из региональных шишечек. Ну вот, поговорим, и у нас будет время для встречи с тобой. Давай, набери меня послезавтра в одиннадцать, там скоординируем место и действия, хорошо?

– Конечно, Станислав Сергеевич, договорились!

– Всё, будь, не болей, ты нужен стране здоровым и оптимистичным.

Отбой – Саша положил смартфон на стол и радостно зашагал по кабинету. Он понял по интонации московского абонента и по всему разговору, что вот оно, есть, заработало!

Он набрал Вадима.

– Вадик, привет, как дела? У тебя, наверное, сейчас культурная программа? Нет, просто сидишь в Михайловском саду и рассматриваешь Александра Сергеевича, который наше всё? Слушай, давай, выходи на Инженерную, я через тридцать минут за тобой заеду, поедем чай пить ко мне, хорошо? Оля будет рада, она и просила тебя привезти, родственничка, так сказать. Давай, выходи на Инженерную и иди в сторону Марсова поля, я при подъезде тебя наберу. Нет, вот ты ответь мне, в чём сила, брат? А, в чём сила?