– Саша, давай, расскажи про своё законотворчество. До меня в Архангельске слухи дошли, что ты в своей партийной, так сказать, ячейке руководству спокойно жить не даёшь?

– Ну, жить я даю, никого не гноблю. Просто не люблю однообразность. Мы что, так и будем слушать старших товарищей, типа, партия сказала – комсомол ответил «есть»? Нет, мы люди инициативные, любим, чтобы движение было.

– Ты всегда был активным парнем. Можно подробнее, инициативный?

– Всё просто и понятно. Работаем на перспективу, она должна быть прекрасна. Если кратко, то квотируем законопроектом рынки. В первую очередь системообразующие – энергетика, транспорт, сельское хозяйство, промышленное производство, конечно, оборонная отрасль. Государство должно, так сказать, держать руку на пульсе, помочь разобраться с теневыми и чисто «мусорными» бизнесами. А то получается иногда настолько абсурдно, что просто становится страшно, какие это может иметь последствия.

– Ты понимаешь, что последствия могут быть как с «плюсом», так и с «минусом». Кто будет создавать критерии, шкалы оценок?

Саша откинулся на спинку стула. И начал говорить медленно, как показалось Вадиму, специально медленно.

– Понимаешь, Вадим, сегодня, как ты знаешь, все старательно изображают вид, будто с импортозамещением у нас всё просто «бест». Но это не так, и ты это знаешь. Что, твои станки и оборудование полностью стали отечественными? Конечно же, нет. Думаю, что 5-10% от своих комплектующих ты, конечно, можешь найти в стране, а остальное ведь импорт. Неважно, далёкий или близкий. Но импорт ведь?

– Конечно, всё это импортозамещение оказалось такой… такой пропагандой. Фуфлом, короче. На деле всё буксует, это понятно всем.

– Вот! Но я сейчас не только о нём. Понимаешь, либеральная идея свободного рынка, где выживает сильнейший, показала свою нежизнеспособность. Не только у нас. Ты же читаешь нормальные издания, везде возникают перекосы, там, где частный бизнес вольготно себя ощущает, начинается вакханалия во многих отраслях. Сейчас даже англичане говорят о неправильной политике Тэтчер, когда она избавлялась от государственных предприятий. В итоге к чему пришли? К самоуправству и суперприбылям, конечно, в Британии больше регламентов и ограничений. Так и страна какая, законодательная.

Саша отщипнул кусочек от маленького багета, аккуратно намазал его маслом, начал неторопливо жевать.

– Продолжаю, Вадик. Я считаю и, кстати, не только я, что необходимо законом ввести нормы на участие предприятий в сегментах рынка. Есть у тебя нормальный уставной капитал, который соответствует твоему занятию, есть реальный штат сотрудников? Отлично! Работай! Нет? Ну, извини, брат, рано тебе идти на контракты миллиардные. И ещё очень хочется освободить поляну, как говорится, от кучи посредников. Которые просто тупо занимаются перепродажей, и благодаря им – постоянный рост цен. Подчеркну, что я говорю о системных рынках, не о сервисе. Парикмахерские, общепит… это отдельная тема. Поэтому сейчас я инициатор такого проекта, меня поддерживают, скажем так, многие серьёзные дяди, в первую очередь, конечно, москвичи.

Вадим смотрел на брата и о чём-то думал.

– Саш, ты сам понимаешь все сопутствующие моменты таких идей? Издержки? Ты понимаешь, что получится, как говаривал Черномырдин, «хотели как лучше, а получилось, как всегда»? Зачем, зачем это всё? Неужели не видны преимущества свободного и нерегулируемого рынка – рынка, где конкуренция решает, кто сможет предложить лучшие условия и, в итоге, станет лидером?

Вадим хотел не нервничать, но получалось не очень.