– Ну, таким шуткам далеко за триста, как сейчас говорят. Да не, просто с человеком надо было обсудить одну тему, – Саша не смотрел в глаза, его взгляд был направлен в сторону последнего собеседника.

– Ты не забыл, зачем мы вообще здесь? Думаешь, Паше уже всё равно? Может, лучше подумаем о нём… Больше ведь ничего не будет. Как мы с ним, в детстве, вспомни. Ты вспомни…

– Вадик, не усугубляй. Понятно, что не праздник. Пашу жалко, нелепо так всё получилось. Самое ужасное в смерти не сам её факт, а неожиданность. Внезапность.

Вадим подумал, что Саша прав. Осознание смерти приходит к человеку в молодости. Когда ты полон сил и надежд на будущее, смерть кажется чем-то абстрактным и далёким. Потом оказываешься в сложной и противоречивой мешанине реальной жизни – не той, которая представлялась по книгам и фильмам в детстве, а той, что ждала всех нас у порога. Порога взросления. Вадим немного прищурился и начал рассматривать плитки пола, словно пытаясь сконцентрироваться.

-Здравствуй, Вадим, – услышал он голос совсем близко.

Вадим поднял голову и увидел Марину, жену Паши. Красивая шатенка с припухшим лицом и нервными губами немного вопросительно смотрела на него.

– Здравствуй, Марина… Мне так жаль, я …я не ожидал такого, конечно. Как ты? – Вадим немного растерялся. Он, конечно, про себя проговаривал слова, которые

произносят в таких ситуациях. Но всё же… такие ситуации зачастую неловки и вызывают определённый ступор.

– Хорошо, что ты приехал, Вадик… успел, – Марина словно выдавливала из себя слова. Глаза смотрели не на Вадима, а куда-то вбок.

–Да, Марина, успел. Впрочем, здравствуй, – Вадим попытался изобразить радость, но тут же подумал, что как-то глупо сейчас изображать оптимизм, – как дети, как они это все… пережили?

– Знаешь, как-то…, – Марина немного запнулась, словно подбирая слова внутри себя, – в общем, сам понимаешь это всё… Дети, похоже, не до конца это всё прочувствовали.

– Марина, мы с Сашей тебе поможем. Паша – наш самый близкий друг. Был… Мы же с детства, как единая команда, ты же знаешь. Сейчас всё это пройдёт, всё уляжется, и тогда надо дальше жить. Детей растить.

«Господи, какая банальность. Что я говорю, какие-то штампы. А как ещё, как выразить всё это?» – Вадим почувствовал досаду. Потом подумал, что главные слова Марине он скажет немного позже, когда эмоции улягутся.

– Вадик, потом поговорим, хорошо? Сейчас как-то не хочу, точнее не могу всё это проговаривать.

– Да, Марина, конечно, конечно же, мы поговорим.

Голос Марины начал дрожать – совсем немного, но Вадим это почуствовал. Рука нервно теребила край пиджака, пальцы то сжимались, то разжимались, часто-часто. Вадим слегка приобнял Марину, почувствовал на мгновение всё её горе.

– Ты только скажи, Марина, а как это всё, ну, произошло. Понимаю, подробности сейчас не время спрашивать. Но я хочу, нет, я должен знать, Марина! – Вадим выпалил, а потом понял, что сказал он это слишком резко, но ответ был нужен ему. Он вопросительно посмотрел в глаза Марины. На мгновение ему показалось, что там, в глубине женских глаз, как будто начала опускаться чёрная штора – но нет, показалось…

Марина вздохнула:

– Знаешь, тогда, в то утро, Паша был настроен на важный день. Он был сосредоточен, сказал мне, что будет после обеда, ближе к вечеру, встречаться с американцем. Говорил мне, что есть интересное предложение от инвесторов. Ну, люди хотели денег дать на его разработки, как-то я не поняла до конца всего этого… И Павлик говорил, что это очень важно для всей его работы. Он не любил говорить про это… про это всё, что это бизнес. Он всегда подчёркивал, что это его миссия. Скорее дело – дело всей жизни. Он очень любил заниматься этим, прямо готов был жить на производстве. А видишь как…Жизнь решила всё иначе. Вот как, как это… Я не понимаю…