– Невыносимый человек… Я его целый год проектировал.

–Насколько я помню, он должен был говорить? Ездить по вертикальным отвесным сооружениям, самостоятельно собирать энергию и…

– Хватит! – Пробурчал Юра, сунув чашку Карлу.

– А он собирает камни! – Победоносно закончил мысль Карл. – И тащит их к кораблю!

– Хорош!

– Много-много камней! Подзарядится и дальше пойдет.

– Ну, хорошо! Туповат получился, согласен! Лучше скажи мне, что ты думаешь обо всем этом?

– Не знаю, – Карл отпил кофе и завалился в кресло. Я не понимаю, Юра. Высокие башни-небоскребы. Построены из сплавов пород, которых мы пока тут не обнаружили. А где-то встречается самый обычный, отъявленный бетон!

– Хочешь сказать, что плиты для зданий привозились из других мест?

Карл пожал плечами и нахмурился, тут же убрав наигранную усмешку.

– Не знаю, Юр. Пока вообще ничего в голову не приходит. Твой Ирви еще не все камни перетаскал, а мы не всю Фетиду обошли. Вот что! Меня терзают несколько соображений на данный момент. Возможно, при самостоятельной отправке я кое-что пойму, но не сейчас. Первое, – за все два дня, что мы тут вошкаемся, никаких опознавательных знаков, ничего, что могло бы дать хоть какую-то подсказку. На одной из плит, когда-то было что-то изображено, однако изображение тщательно стерто. Следов взрывов или иных повреждений нет. Этот город был оставлен. В спешке. А по пути, кто-то активно уничтожал любые напоминания об их существовании, происхождении и культуре.

– Зачем? – Юра забыл про кофе и только пожирал глазами друга. А Карл словно погрузился в себя, пытаясь составить логическую цепочку.

– Я не знаю зачем. И тем более я не знаю, куда. Может в городе мы самостоятельно и сможем выяснить, но сейчас у меня ощущение, что кто-то очень сильно не хотел оставлять следов. Как будто это место преступления, а улики были уничтожены и тщательно подтерты. Только это в условиях целого города. И еще, конечно мы не знаем, кем они были, и нам легче называть их не людьми. Но мне кажется, что эти не-люди и есть самые настоящие люди.

– Вряд ли это возможно, – задумчиво проговорил Юра. – Человечество не так давно вышло в космос, всего двести лет, а тут следы древнейшей цивилизации.

– Или бутафории, – возразил Карл тихо.

– Что? – Опешил Юра.

– Мистификация! – объяснил тот. – Сделать вид, что здесь что-то есть, привести из других мест породу, возвести дома, а потом в тени творить свои черные дела, пока мы тут ползаем и пытаемся разгадать загадку. Большая красивая сцена.

– Это ж, какие ты выводы тут наворотил, – попытался засмеяться Юра. Но получилось неуверенно, ему стало не по себе.

Ирви подзарядился и пискнул так громко, что двое невольно вздрогнули, а робот со знанием дела поднялся и покатился с мягким треском к трапу.

– Ну вот. Опять пошел камни ворочать, – засмеялся Карл. – Не бери в голову, Юра. Это я так, болтаю. Я вообще склонен болтать.

Он встал, потрепал по плечу друга и вышел из каюты, оставив того наедине с мутным страхом и нелицеприятными загадками.

***

Днем небо Фетиды совсем другое. Оно светлое, кремовое, голубое с оттенками спелой сливы. Голубое солнце светило высоко, ровным мягким светом. Воздух безветренный и теплый. Казалось, всё застыло здесь, а время будто остановилось и замерло. Фетида пленяла и в тот же момент, пугала. В ней чувствовалась какая-то незримая и замершая сила. Невероятная и могущественная. Возможно это всего лишь игра воображения, что было довольно часто, когда на новой планете начинали более-менее осваиваться. Однако Фетида все же была какой-то странной, какой-то недожитой.

– Ничего, – Раздался в динамик у уха голос Дарьи. Она стояла рядом в скафандре около переносной лаборатории, и все время снимала показатели атмосферы и почвы. – Ничего нет, Лев Викторович. Планета мертва как Марс.