– Тим, я понимаю, но я не могу…

– Оставайся.

– Нет, – она покачала головой, – я не смогу здесь… и, тем более, ребёнок…

– Поэтому я и прошу тебя остаться, Руана, я не отказываюсь от тебя, мне чужд твой приторный нарисованный мир, я не хочу его. Это эгоизм, по-твоему? Зачем ты здесь, зачем спасаешь умирающих, когда ваша страна делает всё, чтобы эти люди страдали. Продлевая им жизнь в своей миссии, ты словно ковыряешься в кровавой ране. Она всё равно кровоточит, и ты знаешь, что человек рано или поздно умрёт, только страдания его будут мучительнее.

– Я не задумывалась об этом, – Руана обняла Тима с такой страстью, словно прощалась с ним навсегда, – ты знаешь, кто я, – она немного помолчала и продолжила, – я принцесса, дочь короля Африки, поэтому я здесь, но и поэтому я должна вернуться домой.

– Не вижу связи, – усмехнулся Тим, – я думал, ты выберешь свободу, и наша любовь гораздо важнее всего того, что ты делаешь здесь. Люди всё равно будут умирать, если не изменить порядок вещей, происходящих здесь… да и по ту сторону Гибралтара. За годы, прожитые в мире, полном ненависти, возможно, мое сердце очерствело и стало похожим на камень. Но тебя я люблю, в этом ты можешь не сомневаться. Ещё больше я хочу изменить этот мир, который похож на зловонную яму, где всё рано или поздно умирает.

Руана с болью смотрела на него, понимая, что сделала роковую ошибку.

– Я не могу остаться, если ты любишь, то мы уедем отсюда, наши дети не должны увидеть этот мир…

– Если, если, – уронил Робинс, – думаешь, мне легко? – Он налил себе вина и, выпил залпом из бокала, посмотрел на Руану. – Уезжай и никогда не возвращайся, только так мы сможем справиться со всем этим. Я буду помнить тебя как самое лучшее, что было в моей жизни.

– Я тоже, – прошептала Руана одними губами.

Они сидели в разных углах комнаты и долго смотрели друг на друга, словно пытаясь запомнить черты каждого так, чтобы они впечатались в память навсегда. Когда стало темно, они не включали свет, а лишь взялись за руки, так и уснув в объятиях друг друга.

Когда Робинс проснулся, её уже не было рядом… Только легкий аромат духов, пустота, с которой он будет жить все эти годы, пытаясь что-то изменить, что-то забыть, а что-то построить заново.

Спустя много лет он перебрался в Индию, где продолжил свою собственную миссию. Она отличалась от того, что делала Руана. Тим знал ради чего остался. Былой облик городов медленно, но возвращался. Вызовом, предсмертным кашлем старой эпохи стала попытка кардинально изменить мир.

У Тима было много сторонников, и он радовался, что смог сделать свой мир немного лучше и чище. Отчаяние больше не бродило по пустынным городам, свалки больше не заполоняли городские площади, хотя от них не удалось избавиться окончательно, но их стало в разы меньше. Робинс нашёл людей, способных думать и предпринимать важные решения. В организации «Новая жизнь» появились учёные из других стран. Многие присоединялись к обществу по очистке и охране природы. Люди верили Тиму и видели, как он работал, что его слова не расходились с делом. Сторонников Робинса становилось с каждым днём всё больше, израненная империя начала подавать признаки жизни.

Мир изменился. Теперь это уже была совершенно другая страна, в совершенно непохожей на прежние эпохе. Страны объединялись, позабыв о распрях и границах, о своих амбициях, о том, как пахнут деньги и чем люди платят за свою жизнь.

Иногда на закате Тим сидел на балконе своего дома в Мумбае и вспоминал ту единственную, что оставила глубокий шрам в его сердце. Оно было ожесточено испытаниями, выпавшими на долю Тима и окружающего его мира. Порой Робинс ловил себя на мысли, что ищет Руану в толпе темнокожих девушек, понимая, что она давно уже стала другой.