– Ты кое-что позабыл, – улыбнулся он.

– Что? – спросил я.

– Мой разум будет управлять не этим телом, а телом какого-нибудь энергичного и здорового животного.

– Я хотел бы сказать, что нет… – начал я, но потом остановился и прикинул в уме. Кроликом управлял разум обезьяны, а что случилось с разумом кролика? Логично предположить, что они поменялись местами и что какая-то обезьяна в далекой Индии во время этого обмена прыгала, как кролик.

– Вполне вероятно, – признал я, – что вы будете управлять другим телом, но вы забываете, что ваше тело будет управляться разумом животного. Это гораздо более рискованно, что доказали выкрутасы кролика в лаборатории.

– Вы можете позаботиться об этом, – возразил он, – дав мне зелье для обездвиживания двигательной области мозга и сонный порошок. Тогда, какой бы импульс ни возник, он не сможет воплотиться в действие.

Я внимательно обдумал его слова и вынужден был признать, что его рассуждения выглядят убедительно. Родни отстаивал свою точку зрения с отчаянной убежденностью.

– Вот я, старик, прикованный к постели до конца жизни – самое большее на год. Меня, инвалида, жизнь мало привлекает. Мое тело ослабло, но дух приключений все еще силен во мне. Безусловно, вы не сможете отказать мне в этой услуге, если уж не для того, чтобы удовлетворить желание старика, то по причине нашей дружбы.

– Мне остается сказать только одно, – ответил я, – если вы примете это лекарство, то его приму и я.

Родни засомневался, стоит ли вовлекать меня в свое безответственное намерение.

– В этом нет необходимости, – сказал он. – Вы здоровы, и во имя своей профессии вы обязаны служить человечеству. От меня же ничего ждать не приходится.

– Тем не менее, это условие остается в силе, – сказал я. – Неужели ты думаешь, что я смогу смириться с тем, что с тобой что-то случится в результате этой авантюры, а я не буду в ней участвовать? Никогда… Мы были едины во всем в прошлом и будем оставаться таковыми до конца.

Родни положил свою руку на мою. Несколько минут никто из нас не проронил ни слова, но мы чувствовали узы нашей дружбы теснее, чем когда-либо прежде.

– Я не могу просить тебя рисковать, – хрипло сказал он, стараясь скрыть отчаяние, которое выдавал его голос.

– А я не могу отказать вам в вашем желании, – ответил я. – Кроме того, это в некотором роде мой долг – пройти через опыт, который может оказаться полезным для исследований. Должен признаться, что я тоже испытываю восторг от перспективы этого приключения. Когда мы начнем?